Танкистка - Александр Айзенберг

Мои пехотинцы не перли напролом, а старались держаться позади танков и бронетранспортеров и после того, как все здания превратились в пылающие груды обломков, двинулись, наконец, к самому штабу. Охрана засела, разумеется, и там, но тут мы уже использовали не танковые орудия, а пулеметы: по крайней мере, от них не будет обрушения и пожара. Окружившие здание штаба со всех сторон танки и бронетранспортеры хорошо прикрывали свою пехоту, они буквально засыпали пулями любой очаг сопротивления, и под их прикрытием бойцы приблизились вплотную к зданию штаба. А дальше стали его зачищать, причем при этом применили подсказанную мной хитрость.

Нам тут попалось несколько ящиков взрыв-пакетов, и я приказал своим бойцам при зачистке немецкого штаба сначала кидать в помещение взрыв-пакет и только после его взрыва самим заглядывать в помещение. По-любому немцы, когда увидят влетающую к ним в помещение хрень с горящим бикфордовым шнуром, постараются спрятаться, так как неизвестно, что это такое. Ясно только, что что-то взрывающееся, а значит, надо от этого укрыться.

Так они и действовали, причем в первых рядах шли бойцы, вооруженные автоматами, как более подходящим для боя в помещении оружием. Они и зачищали здание штаба, и очень удачно, потеряв не больше десятка бойцов. Охрану штаба и остальных халдеев из обслуги перестреляли, впрочем, как и офицеров до капитана включительно: слишком много их было. В живых оставили лишь три десятка высших чинов и генералов, собрав также все штабные бумаги. Потом мы подожгли здание штаба и двинулись прочь.

А в то же самое время расквартированные в деревне немцы, как только начался бой, выдвинулись к штабу Гудериана на помощь. Хоть деревня и была, считай, под самым носом, но между ней и штабом была малюсенькая речка, метров десять шириной и метра три глубиной с мостом через нее. Вот у этого самого моста мы и хотели остановить немцев. Сам мост, разумеется, заминировали, и когда выдвинувшиеся немцы достигли его, рванули, и сразу по ним начали работать артиллерия и минометы, которые как раз закончили обрабатывать штаб. Не знаю, сколько немцев там уцелело, но снарядов и мин на них не жалели, были даже еще старые шрапнельные снаряды. Главное, что опасности для нас они больше не представляли. Не знаю, что там происходило в городе: мы ушли раньше, да к тому же им надо было пройти через деревню и уничтоженный нами мост.

Короче, все прошло просто на ура, потери были мизерные. Но в этой бочке меда была своя ложка дегтя. Как оказалось, самого Гудериана в штабе не было, так как он отбыл в штаб группы армий «Центр» на доклад к генерал-фельдмаршалу фон Боку. Жаль… Да, не все коту масленица, главный гусь в это время отсутствовал. А как было бы хорошо, если бы он в момент нашего нападения был в своем штабе. Но что есть, то есть.

А вообще, грех жаловаться: что ни говори, а штаб его танковой армии мы уничтожили, и хоть он сам уцелел, но все равно ему понадобится прилично времени, чтобы восстановить свой штаб, а также чтобы новые штабные крысы сработались между собой. Не знаю, но думаю, что около месяца у нас есть, прежде чем новый штаб танковой армии Гудериана станет полноценно работать. Не зря поговорку придумали: короля играет свита. Как бы я ни ругал штабных, а минимум половина успеха в операциях принадлежит им по праву, впрочем, как и неудач. Ведь разработать хороший план, а затем обеспечить его выполнение своевременными поставками да правильно рассчитанными силами и средствами – основа успеха.

Вот возьми меня: пока был у меня маленький отряд, то все было легко и просто, а сейчас я без помощников, которые отслеживают техническое состояние техники, снабжение, разведку, связь, мало что навоюю, ведь разорваться я не могу. Вот и получается, что без штабных помощников эффективность моего отряда по мере роста значительно падает.

Сейчас эффективность немецких частей, оказавшихся без управления, значительно снизится, и не только потому, что пока никто не будет отдавать им приказы, но и потому, что начнутся проблемы со снабжением. Не в том смысле, что дороги перерезаны или склады уничтожены, а в том, кому и что слать. Командир подразделения пересылает заявки на все необходимое в свой штаб, там – в штаб вышестоящий, и так до штаба армии, а там распределяют. А если штаб прекратил свое существование, то пока не перестроят порядок подачи заявок и не решат, кто в итоге будет их распределять, то будут проблемы со снабжением.

Все это хорошо, но мне необходимо еще было решить, что делать с пленными офицерами и генералами штаба. Тупо пускать их под молотки не хотелось. Одно дело просто их уничтожить при разгроме штаба и совсем другое – взять их в плен и переправить к своим. В последнем случае пропагандистский эффект выше. Пока только немцы массово захватывали в плен наших генералов, а тут захват штабных не заштатной дивизии, а одной из основных ударных сил противника.

Решено, раз захватили их живыми, то постараюсь переправить их к нашим, разумеется, вместе со всеми захваченными в штабе армии документами.

Мы уже бегло просмотрели документы: у нас были бойцы и командиры, что неплохо знали немецкий язык. Тут как раз не так далеко есть бомбардировочный аэродром, и главное, там также базируются транспортники, а летчики у меня есть. Старых отправил, так за это время новые появились, и среди пленных, и просто примкнувшие к нам по дороге со сбитых немцами наших самолетов.

Штаб группы армий «Центр»

– Итак, Гудериан, я слушаю вас. Что за дикие слухи стали распространяться по армии? Почему наши солдаты больше боятся какой-то Красной Валькирии, чем своих фельдфебелей и офицеров?

– Господин фельдмаршал, я пытался решить эту проблему, но в условиях нашего наступления, когда я не могу привлекать к этому значительные силы, выполнить это крайне трудно.

– А что вообще происходит? Тут ходят совершенно дикие слухи.

– Боюсь, что все это правда. Если вкратце, то в наших тылах бесчинствует отряд сержанта Нечаевой; я, правда, никак не пойму, как она может командовать, если в ее отряде много русских офицеров. А слухи распространяются из-за ее совершенно варварских средневековых казней, которым она подвергает наших солдат и офицеров, если те позволяют себе вольности с местным населением и русскими пленными. Она этого не скрывает, а, наоборот, всячески распространяет. Я пытаюсь с этим бороться, но пока, к моему глубокому сожалению, безрезультатно. Пока я могу сказать только одно: она действительно очень талантлива, и бороться с ней без достаточных сил нельзя. Небольшие отряды, которые пытались ее преследовать, были полностью ею уничтожены. От крупных соединений она уходит в леса, и если я брошу на ее уничтожение все свои силы, то наступление встанет.

– Это черт знает что! Просто новая русская Жанна д'Арк…

В этот момент разговор был прерван адъютантом фон Бока, который быстро подошел к нему с радиограммой в руках. Прочитав ее, фон Бок в первый момент не поверил прочитанному, а затем, побагровев, бросил ее Гудериану.

– Читайте! Это уже переходит все границы! У вас неделя на ее поимку, и только живой! Слышите, Гудериан?! Живой, черт бы вас всех побрал!

Обескураженный разыгравшейся сценой Гудериан поднял с пола радиограмму и стал ее читать. «Атакованы русскими с большим количеством танков, находимся под обстрелом тяжелой артиллерии, внешняя охрана практически полностью уничтожена, остатки отошли в штаб, долго не продержимся. Начальник штаба убит случайным осколком. Командир 20-го армейского корпуса генерал пехоты Фридрих Матерна».