Пятая девушка - Павел Агалаков

– Интересно, какого же?

– Самохин Эдуард.

– Да-да, припоминаю, – задумчиво протянул Валентин Николаевич, потирая высокий лоб. – Он проходил у нас лечение, года три – три с половиной назад. Как он?

– Ну, это мне у вас хотелось спросить.

– Вы знаете, очень интересный случай. По всему он должен был умереть, но у него такой здоровый и живучий организм оказался, что через год пришлось его выписать, хотя с таким процентом и тяжестью ожогов, как у него, люди если не умирают, то лечатся по нескольку лет. Правда, пришлось пересадить ему часть кожи от донора, но и тут чудеса – организм не отторг чужие ткани, а, наоборот, сросся как со своими, родными. Я даже по нему доклад на симпозиум писал. Хотите посмотреть? – Воодушевленный Валентин Николаевич повернулся к компьютеру.

– Может, позже? – оборвал порыв Ильин.

– Да-да, – немного расстроенно согласился доктор.

– Скажите, а не замечали ли вы за ним каких-нибудь странностей?

– Да сколько угодно, – затараторил Валентин Николаевич. – Вообще, беспокойный пациент был. Во сне бредил, все жену свою звал, зубами скрежетал, соседи по палате частенько жаловались на него. После операций вырывал капельницы, кричал, чтобы мы его к ней отпустили, дали ему умереть. А один раз упрашивал медсестру дать ему большую дозу транквилизаторов.

– А для чего?

– Ну ясное дело. – Врач усмехнулся. – С собой покончить. Кстати, и меня уговаривал укольчик ему сделать.

– Посмотрите, пожалуйста, что вы можете сказать про это? – Андрей достал из кармана пузырек и передал его Валентину Николаевичу.

Он покрутил его в руках, потряс, прочитал этикетку и поставил на стол.

– Это увлажняющие капли, – со знанием дела сказал врач. – Такие выписывают при проблемах с глазами, проще говоря, когда по какой-то причине сохнет роговица.

– А у Самохина были проблемы с глазами?

– Незначительные – да. Но особо ничего страшного. Правда, веки обгорели достаточно серьезно. Возможно, рубцы, оставшиеся от ожога, сильно мешали ему, но он вполне мог обратиться к любому пластическому хирургу, чтобы тот исправил проблему.

– А он не рассказывал, как все случилось?

– Мне – нет. Но вот полицейский, который проводил дознание, со мной поделился. Он рассказал, что Самохина спасло то, что он не был пристегнут и в момент удара просто вылетел в лобовое стекло, а обгорел он, пытаясь вытащить свою жену из пылающего автомобиля, но не успел. Машина взорвалась, и его отбросило взрывной волной, при этом пламя окутало его полностью. Возможно, он слегка преувеличил, но судя по тому, каким к нам доставили Самохина, его рассказ вполне правдоподобен.

– Спасибо вам за помощь. – Андрей поднялся и протянул руку Валентину Николаевичу.

– Да не за что. – Доктор взял двумя ладонями руку Ильина и истово потряс.

– Простите, еще один вопрос, – сказал Андрей. – А сколько раз в день необходимо капать эти капли?

Валентин Николаевич на секунду задумался, еще раз взглянул на этикетку и ответил:

– Судя по составу, каждые три часа.

– И даже ночью?

– Увы.

Ильин убрал пузырек в карман, учтиво поклонился и вышел.

Суббота. 14 сентября. 07:40

Света очнулась от монотонного бормотания, словно священник читал псалтырь, а его слова смешивались в однородную массу под высоким куполом храма. Она попробовала ослабить натянутые, как гитарные струны, суставы рук, придвинувшись поближе к стене. Первое же движение опоясало грудную клетку жгучей простреливающей болью. Скривившись, Красавина охнула. Звук вырвался из спекшихся губ булькающим воздушным потоком. Тело ее непроизвольно содрогнулось, раскачав в голове огромный колокол. Звон разлетелся миллионами тонких иголок, одновременно вонзившимися в каждую клеточку мозга. Света с силой зажмурила глаза и стиснула зубы, мысленно приказывая боли утихнуть. Та подчинилась Красавиной и начала потихоньку отступать, оставляя за собой склизкий тягучий след. Бормотание продолжалось, превратившись в жужжание надоедливой мухи. Света напрягла слух.

– Потерпи, милая, совсем чуть-чуть. Еще три дня, и мы снова будем вместе, – донеслось до ее ушей. – Они все ответят за твою смерть. Потерпи.

Вдруг она почувствовала, как по ее блузке, тихонько посапывая, протыкая ткань и царапая кожу острыми коготками, поднимается что-то теплое и пушистое. Мирно устроившись на плече, оно щекотнуло опухшую щеку Красавиной и, пискнув, поскреблось по ключице. Света медленно открыла глаза, повернула голову и застыла в ужасе. На нее, привстав на задние лапки, подергивая усами на узкой мохнатой мордочке, двумя черными поблескивающими бусинками смотрела крыса. Она потянулась к ее лицу, поднимая вверх розовый нос, пытаясь обнюхать Светины волосы. Красавина взвизгнула, рывком попыталась сбросить непрошеную гостью, но боль, недавно ушедшая, снова вернулась и взялась за дело с удвоенной силой. Плечи противно хрустнули, перед глазами поплыли красные круги, в голове загудело, и она потеряла сознание.

Суббота. 14 сентября. 08:30

– Где этого героя-любовника черти носят? – Ильин расхаживал по кабинету оперативного отдела, нервно теребя в руках пустую кружку. – Миша, позвони ему.

Грибин достал мобильный телефон и набрал номер Копылова.

– Абонент не отвечает или временно не доступен, – отозвалось в трубке.

– Он абонент не абонент, – доложил Михаил.

– По Свете ничего? – спросил Андрей.

– Час назад был звук, похожий на визг или крик, а потом опять все стихло.

– Что ж ты сразу не сказал?

– Да я с программой возился, а звук буквально на секунду появился и все.

– Все, все, что у тебя с программой?

– Ну, вроде получается, но нужно еще немного времени, – сказал Грибин. – Правда, она будет медленно работать.

– Почему?

– Частота радиомаяка сильно отличается от переговорника, он в цифровом режиме работает, а маяк в волновом. Так что на распознание цифры и обработку уйдет часа три, не меньше.

– Значит, говоришь, звук час назад был? – спросил Ильин и поставил чашку на стол.

– Ага, а если быть точнее, то в семь часов сорок минут, – ответил Михаил.

– То есть в семь сорок она была еще жива, – задумчиво констатировал Андрей.

– Я полагаю, что да, – с надеждой в голосе согласился Грибин.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Ильин.

На пороге появился Игнат Порфирьевич.

– Здравствуйте! Можно? – поглаживая бороду, спросил Семенов.

– Да, проходите, присаживайтесь, – пригласил Ильин и подвинул стул. – Какими судьбами?