Кот, который сигналил - Лилиан Джексон Браун

– Ладно, мне пора отправляться домой и выяснить, чем занимается Ригли, – сказала Селия.

Квиллер протянул ей конверт:

– Здесь билеты на премьеру в четверг вечером и кое-что ещё в благодарность за вашу работу.

– О, спасибо! – сказала она. – Мне и так очень нравится это задание, я не ждала вознаграждения.

– Вы его заслужили. В следующий раз, когда будете разговаривать с Тиш, попытайтесь выяснить, не догадывается ли она о том, кто мог известить аудиторов о ламбертаунском мошенничестве… и почему Флойда никак не найти… и от кого поступил этот таинственный телефонный звонок в тот вечер, когда он исчез. Она ведь умница. Может, она в состоянии будет сделать кое-какие предположения.

– Да, но я не знаю, долго ли она и Флорри пробудут здесь. Тиш уже позвонила в авиакомпанию. Вероятно, они улетят в эти выходные.

После отъезда Селии Квиллер несколько раз обошёл вокруг сарая, размышляя о вновь возникших вопросах: нет ли других причин, кроме приведённых, по которым Тиш спешит покинуть страну? Действительно ли в Швейцарии есть доктор, способный принести Флорри чудесное исцеление? Так ли больна Флорри, как старается показать?

После потрясений, успехов и удивительных событий последних двадцати четырех часов следующие сорок восемь последовательно разочаровывали. Операция „Свисток“ неожиданно зашла в тупик.

Полли разрушила планы на вечер театральной премьеры; догадки Квиллера по поводу зловещей тайны таверны „У путей“ не оправдались.

Среда, утро. В закусочной Луизы Квиллер наткнулся на Роджера Мак-Гилливрея, и репортёр сказал:

– Эй, я выяснил, что произошло в баре „У путей“ десять лет назад. Женщины объявили этому заведению бойкот, потому что им не разрешалось приближаться к бильярдным столам.

– И это всё?

– Всё. Пару недель они пикетировали таверну, а затем им в голову пришла идея получше. Они открыли бар „Соскок“ и стали конкурировать с таверной „У путей“. И кормят у них лучше, и хозяйку, цветущую веселую молодую женщину, все любят. Флойд ссудил ей денег для начала и помог достать разрешение на продажу спиртного.

– Я был в заведении „Соскок“, – сказал Квиллер, – что-то не помню, чтобы там были бильярдные столы.

– Их там и нет! Я спросил об этом хозяйку, и она сказала, что женщины не хотят играть в бильярд, когда им никто этого не запрещает. Она считает, что это ужасно смешно.

Квиллер раздражённо фыркнул в усы:

– Ладно. Увидимся завтра вечером на спектакле?

– Боюсь, что нет. Иначе нам надо нанимать няню, а это дороже билетов. Кроме того. Шекспира обожает Шарон, а не я.

Среда, день. Позвонила Селия. – Сегодня вечером мне нечего докладывать, шеф. В Круглом доме я не понадобилась. Там Тиш с матерью. Они готовятся к поездке. Я ходила в больницу. Эдди весь замотай, как мумия, „подвешен ко всяким трубкам и бутылкам. Он мало похож на человека.

Среда, вечер. Квиллер позвонил Полли спросить о здоровье Бутси.

– Завтра я забираю его домой, – сказала она. – Если ты не против, я бы вместо театра осталась дома. А ты иди, тебе же надо написать рецензию. А я с интересом прочту, что ты думаешь о постановке.

С ноткой раздражения в голосе он ответил:

– Что я об этом думаю и что говорю в печати – вовсе не обязательно одно и то же. Полагаю, тебе не нужно напоминать, что это маленький городок.

Четверг, утро. Снова позвонила Селия и мрачно проговорила:

– Эдди вряд ли доживет до полудня. Врачи известили Тиш и попросили срочно приехать в больницу. Я её там встречу и потом дам вам знать о том, что произойдёт.

Четверг, день.

– Шеф, у меня печальные новости. Эдди скончался в десять тридцать семь. Тиш в Пикаксе, а я ухаживаю за Флорри. На спектакль я успею.

Праздничная толпа ожидала первого представления „Сна в летнюю ночь“. В шуме голосов перед входом в театр, в вестибюле и в верхнем фойе слышалось возбуждение. Половина зрителей состояла из друзей, родственников или однокурсников молодых статистов. Вторая половина – из людей, которых Квиллер знал. Среди них были Комптоны.

– Где Полли? – спросили они его.

Хикси Райс и Двайт Сомерс. Эти тоже хотели знать, почему нет Полли.

Доктор Диана Ланспик с доктором Гербертом, бывшей привязанностью Хикси. Так удачно сложилось, что у обеих пар места оказались в одном ряду.

Селия Робинсон со своей новой подругой, Виржинией Алсток. Селия и Квиллер незаметно обменялись поклонами.

Профессор Прелигейт из Общественного колледжа Мускаунти с несколькими членами профессорско-преподавательского состава.

Скотт Гиппел, вечно озабоченный казначей клуба: „Похоже, всё кончится тьмой кромешной, но заранее никогда не узнаешь“.

Три поколения семьи Олсон. Дженифер Олсон играла Гермию.

Аманда Гудвинтер, в одиночестве: „Я ненавижу эту пьесу, но ведь её ставила Фран, вот и дала мне билет“.

Квиллер встретил своих гостей в верхнем фойе: Арчи и Милдред Райкер и дочь Милдред, Шарон, приехавшую из Мусвилла, чтобы не пропадал билет Полли.

– Что случилось с Полли? – спросил Райкер. Квиллер описал ситуацию.

– Слушай, Квилл! Надо что-то делать с твоей избранницей. Она сама не своя последнее время. Я понимаю, что она беспокоится за Бутси, но этот дом сведёт её с ума. У моей сестры однажды случился нервный срыв после перестройки кухни. Чем мы можем помочь Полли?

– Хотел бы я знать! Что ещё хуже, сегодня утром скончался её подрядчик.

Огни в фойе начали меркнуть. Квиллер и его гocти прошли в зал и заняли свои места в пятом ряду.

Пьесу принимали на ура. Публика аплодировала студентам в костюмах лордов и леди, когда те выходили на сцену из центрального прохода. Дерек Катлбринк и артель грубых ремесленников, как и ожидалось, ввергли зал в неистовство. Однако гвоздём программы стали „зелёненькие“ с их причудливым гримом и движениями роботов. Между тем поклонники Шекспира ждали своих любимых строк: Как странно всё! Не знаю, что подумать… Мне кажется, что у любви правдивой чем меньше слов, тем больше будет чувства… Как безумен род людской…

Когда царь „зелёненьких“ подал реплику: Я невидимкой могу подслушать смертных разговор … – и исчез в клубах дыма, Квиллер услышал завывание сирены пожарной машины, пронёсшейся мимо театра. Этот звук всегда его тревожил. Через несколько секунд послышались сигналы машины, на которой обычно ездила бригада спасателей. Затем, прямо перед объявлением антракта, запикал пейджер Райкера, и издатель, сидевший у прохода, быстро вышел в вестибюль. Как только закончилось первое действие, Квиллер поспешил к выходу и нашёл Райкера в телефонной будке.