Метро 2033. Дворец для рабов - Светлана Алексеевна Кузнецова

– Так и быть, готов удовлетворить любопытство, – подождав, пока он насытится, произнес Кай. – Спрашивай.

– Тебя прислал за мной Немчинов? – тотчас спросил Тим. Этот вопрос мучил его давно – едва ли не с момента первой встречи.

Кай подавил зевок, Тим тотчас прикрыл рот ладонью и зевнул сам. Когда-то ему рассказывали, будто подобное – рефлекс. Правда, раньше он не поддавался никогда, раззявь рты хоть все вокруг, а сейчас отреагировал сразу, хотя не чувствовал сонливости.

– Олег, конечно, может попросить меня об услуге, но ему это будет очень дорого стоить. Нет, – Кай покачал головой. – Наша встреча абсолютно случайна… либо произошла по воле провидения – тут уж считай так, как тебе угодно и удобно.

– Тогда почему ты оказался столь своевременно в логове маньяка?

– Относительно своевременности – тоже удача. Тебе очень повезло: приди я позже, ты был бы мертв, раньше – погиб бы в тоннеле.

Тим поежился. Действительно, бежать в кромешную мглу, не имея источника света, оружия, воды, не говоря уж о припасах, совершенно не ориентируясь в переходах, не зная, кто населяет станции и какие хищники могут подстерегать за каждым поворотом, – самоубийство.

– Я специально искал каннибала, – сказал Кай и тяжело вздохнул, поняв, что коротким объяснением здесь не обойтись. – Ладно, расскажу тебе страшную сказку. Про сияющий град под Великой библиотекой. О книгах, не всегда полезных и не несущих доброе, разумное и вечное. Осколках свихнувшегося разума тех, кто жил до апокалипсиса, способных ввергнуть нынешних обитателей подземки в безумие.

– Звучит многообещающе, – заметил Тим.

– Ну, еще бы. Началось все несколько лет назад, когда два могучих государства не поделили станции. Много тогда народу полегло и с той, и с другой стороны. Немало и безвинных душ, ни к Ганзе, ни к Красной Линии отношения не имевших. Беды и до Полиса докатились. Некоторое время мы даже принимали беженцев и дезертиров, которым за нежелание умирать и убивать обещали расстрел.

– Мы?

Кай досадливо поморщился и посоветовал:

– Не придирайся к словам, а раз уж нашел оплошность, не указывай. Тебе станет легче, если узнаешь, что я являюсь уроженцем Полиса? А если я сообщу, что просто жил там иногда, а сейчас стараюсь держаться насколько могу дальше? И ведь самое забавное: ты можешь верить мне лишь на слово.

– Извини, продолжай.

Кай усмехнулся, удобнее развалившись, опершись спиной о ящики и скрестив ноги, бросил задумчивый взгляд на гитару, но не стал брать ее в руки.

– Полис жил своей жизнью: военные охраняли его границы, а заодно все неразумное человечество, собравшееся окончательно перегрызться между собой и наконец-то освободить эту планету от своего присутствия; брамины копили мудрость и искали особенную книгу. Говорили, прочитав ее, можно не только приобщиться к тайнам бытия, но и заглянуть в будущее. Денно и нощно поднимались на поверхность сталкеры, но возвращались ни с чем… если возвращались, ибо охраняли знания серые библиотекари, твари малоизученные, тихие, не терпящие шума и весьма кровожадные. – Кай усмехнулся и уже обычным тоном, не изображая сказителя, заметил: – Сдается мне, кто-то выдумал красивую легенду, а остальные поддержали для вящего интереса, а со временем и сами поверили, будто такая книга действительно существует. В подземке так часто случается: произошло нечто труднообъяснимое, кто-то рассказал об этом, но приукрасил, затем другой додумал с три короба и переврал, третий проникся и нагородил еще больше, четвертый просто поделился умозаключениями на тему. Легенда же пошла в народ, и уже не понять, сколько в ней правды, а сколько вымысла. Мракобесия в метро порядочно, но некоторые островки благоразумия пока держатся. Пока… Полис в том числе, но именно в нем появился монстр, с которым ты повстречался недавно.

– Профессор Заволжско-Забайкальский, так, кажется?

Кай расхохотался.

– Суть ухватил верно, но в остальном ошибся. Ладно, не столь и важно его настоящее имя. Продолжать?

– Конечно!

– Любитель страшных сказок… – усмехнулся сталкер.

– Реалист скорее, – возразил Тим. – Нынче весь мир – один сплошной ужастик.

– Постапокалиптический, – кивнул Кай и продолжил: – Ничем не примечательного седовласого мужчину в годах, безобидного и бесполезного по нынешним меркам, не счел бы опасным никто, хотя бы раз встречавший его на перроне или беседовавший с ним за кружкой чая. Не производил он ни приятного, ни отталкивающего впечатления – просто осколок ушедшей эпохи, медленно доживающий собственный век. Наверняка на любой другой станции он давно уже пропал бы: кому нужен Кант или словообразование, когда есть нечего, а кругом враги, только и жаждущие отобрать-откусить лишнее? Профессор, должно быть, и сам понимал свою ненужность, но держался, не выказывал подавленности, старался со всеми быть вежливым и обходительным, тем сильнее и сильнее загоняя себя в бездну безысходности. Все больше ему хотелось отыскать ту самую книгу – в единый миг стать значимым для всех и знаменитым. По примеру того самого барона, который всегда говорил только правду, вытащить себя из болота за собственные волосы. И вот однажды, когда он почти уже отчаялся…

– Он отыскал ее? – спросил Тим. Рассказ действительно захватил его. С одной стороны, ясно, что ничего мистического быть не могло, но с другой… чего он уже только не повидал в метрополитене.

– Не он, а один из знакомых сталкеров – мальчишка, любящий иной раз приобщиться к древним тайнам и покопаться в смыслах слов, – ответил Кай с почудившимся Тиму сожалением в голосе. – Неясно, как к нему попала тоненькая брошюрка девяностых годов двадцатого века в темной глянцевой обложке. Иллюстрация – черный неправильный крест в перевернутой пентаграмме, окруженной рунами, стилизованными под скандинавские, на фоне зодиакального круга, – выглядела тем еще сюром, но профессор проникся.

Тим честно попытался представить, но лишь покачал головой. В поселке кумушки иной раз развлекались, гадая на картах, и то игральных, о чем-то из перечисленного сталкером он слышал, но не видел и, соответственно, описанием проникнуться не мог.

– Не важно. Вряд ли книжонка содержалась в библиотеке, скорее всего, сталкер зашел в какое-нибудь из строений неподалеку: мало ли, кто чем увлекался из тамошних жителей. Немногие уже помнят, но в те времена – на рубеже смены тысячелетий – издавалось много откровенной дряни. Тогда и люди были немного иными: с одной стороны, тянулись ко всему необычному, ранее неведомому, а с другой – ничем серьезно не проникались. Древние культы, книги заклятий, очередное толкование Нострадамуса, зодиакальные прогнозы, переворачивание истории с ног на голову, свидетельства прибытия на Землю инопланетян и мировые заговоры всех мастей, начиная от масонских и заканчивая клубом семи глав самых богатых семей мира. Тогда наши соплеменники умели отгородиться от потоков грязи, откровенной лжи и выдумки, претендующей на величайшую из истин. Большинство учились в нормальных школах и имели представление о физических законах, властвующих в реальности.