Проигранные сражения - Ганс Фриснер

Невыполнение «директивы фюрера» при известных обстоятельствах влекло за собой самые тяжкие последствия для исполнителя. Часто возникали крайне неприятные разногласия между войсковым командованием и ОКХ или ОКВ, причем угроза свыше трибуналом в таких случаях была нормальным явлением.

Большинство трудностей возникало, когда речь шла об отступлении: эвакуации плацдарма, сдаче так называемых «укрепленных городов», оставлении «районов добычи сырья»: Гитлер имел обыкновение в подобных обстоятельствах упрямо запрещать отход, невзирая на обстановку, складывающуюся на фронте, так как не доверял ни командованию, ни войскам. Он опасался, что они могут выскользнуть из-под его власти или же обратятся в паническое бегство. Это опасение, однако, было абсолютно необоснованным. Доказательством этого могут быть, например, крупные отступления под Ржевом (операция «Буйвол»), под Орлом, Брянском, Гомелем, (операция «Пантера»), в Крыму, а также в Румынии и Венгрии. Когда же отступление планировалось заранее, оно, как правило, осуществлялось с точностью часового механизма.

Убеждать Гитлера, сидевшего далеко от войск в своем бункере, в безусловной необходимости таких планомерных отводов войск было столь же бессмысленно, как воевать против ветряных мельниц. Если же он в конце концов и решался дать на это согласие, то в большинстве случаев бывало уже слишком поздно. Следствием этого являлись неоправданные жертвы в войсках. Сражения в Румынии и Венгрии изобиловали такими примерами. Для. военного руководителя у Гитлера не хватало данных, а «вождизм» в конечном счете препятствовал внесению каких бы то ни было корректур в его порочные или надуманные мероприятия. Это также было одной из причин ужасного конца.

Германские вооруженные силы во Второй мировой войне не были тем единым инструментом, каким они были в Первую мировую войну. Они были зеркалом, пестрящим разными красками, — хаки, черным, голубым и коричневым, — отражавшими политические условия того времени. Многообразие политических организаций, которые подвизались во время войны в вооруженных силах (войска СС, служба трудовой повинности, организация Тодта, национал-социалистский автомобильный корпус, гитлеровская молодежь), порождало многие дополнительные противоречия и неувязки, которые отрицательно сказывались на ведении войны в целом.

Организация самих вооруженных сил также не отличалась большой стройностью. Помимо трех видов вооруженных сил — сухопутных войск, военно-морского флота и военно-воздушных сил — втихомолку развивался еще один — войска СС. Соединения войск СС, участвуя в боях и сражениях, подчинялись общевойсковому командованию лишь в оперативных вопросах. В дисциплинарном отношении, в вопросах комплектования, снабжения и довольствия они оставались в подчинении Гиммлера. Такое положение служило неиссякаемым источником трений между командованием сухопутных войск и командованием войск СС. При этом крайне неблаговидную роль играл особый служебный канал связи войск СС. Случалось так, что Гитлер по различным каналам получал прямо противоположные донесения об одном и том же событии. В период сражения за Будапешт я стал свидетелем такого явления.

Один «черный» офицер связи, уполномоченный Гиммлера, без ведома командования группы армий посещал командные пункты и штабы на различных участках фронта, получал информацию об обстановке от более или менее компетентных и информированных офицеров и сообщал об этом по неконтролируемому каналу связи СС вверх, то есть Гиммлеру. Последний же не нашел ничего лучшего, как срочно докладывать об этом Гитлеру.

Результатом было то, что командованию группы армий пришлось давать разъяснения по докладам, которые ни в какой мере не соответствовали фактическому положению дел. Вообще же Гитлер сам пользовался при решении военных вопросов различными политическими каналами информации. Таким образом, существующее взаимное недоверие между партией и вооруженными силами все более углублялось и расширялось.

В действующих войсках предпочтение, оказываемое этим «военным», вызывало много споров и недовольства. Части войск СС были намного лучше оснащены, вооружены и лучше снабжались, чем сухопутные войска. Они получали лучшее пополнение, особое продовольственное снабжение и благодаря своему особому каналу связи значительно быстрее получали награды. Такое привилегированное положение, естественно, вызывало озлобленность у их соратников в сухопутных войсках. Но самым неприятным во всем этом было то, что эсэсовцы вели политическую слежку в сухопутных войсках.

Военно-воздушные силы также пользовались некоторыми преимуществами и точно так же имели свой служебный канал связи. Я напомню только о случае в Бухаресте, когда бомбардировка города была предпринята без согласования с командованием группы армий в результате прямого разговора между Герингом и генералом Герстенбергом. Это «мероприятие» причинило большие неприятности войскам, ведущим ожесточенные бои на фронте, а также тыловым службам. А какой сумасбродной идеей явилось формирование «авиаполевых дивизий»![11] Сколько из-за этого было пролито драгоценной крови на полях сражений!

Если бы этих солдат, не имевших ни боевой подготовки, ни достаточного боевого опыта, предварительно обучив, передали в качестве пополнения обескровленным, но испытанным в боях дивизиям сухопутных войск, это принесло бы очевидную пользу.

Отсутствие единой организационной структуры в вооруженных силах отражалось и на управлении войсками. Все театры военных действий были поделены верховным главнокомандованием между ОКВ и ОКХ и соответственно обслуживались либо штабом оперативного руководства ОКВ, либо штабом оперативного руководства ОКХ. Так, например, группа армий «Юго-восток» («Ф» — Балканы) получала приказы от штаба оперативного руководства ОКБ, в то время как непосредственно примыкающая к ней группа армий «Юг» (Румыния и Венгрия) подчинялась директивам ОКХ. Иногда тыловые районы театров военных действий, находившихся в ведении ОКХ, были подчинены ОКБ, и наоборот. Эта путаная, порочная организация неизбежно приводила к постоянным трениям, отрицательно сказывавшимся на войсках.

Что касается качеств, проявленных немецкими солдатами в минувшей войне, то можно сказать, что главными среди них были исключительная дисциплинированность, беспрекословное повиновение, доверие друг к другу и особое солдатское товарищество. Все эти черты изначально заложены в немцах. Но не следует думать, что они одни без соответствующей подготовки в мирное время обеспечат надлежащее поведение солдата в войне. Все военные реформы сегодняшнего дня должны постоянно учитывать это положение. Изменять в программах боевой подготовки следует только то, что действительно можно заменить лучшим и более прогрессивным. Всякое экспериментирование здесь грозит бедой.