Сестра моя - смерть - Наталья Александрова

— За бабками! — бросил тот, не оборачиваясь.

— Эй, эй! — Степушка двинулся ему вслед. —Договаривались же — подождем, пока положит и отъедет, а потом я возьму! Явозьму, понял?

— А пошел ты! — огрызнулся Юраня. — Там будуттакие бабки лежать, пока мы здесь колбасимся, любой фраер залезет да приберетнаши денежки, и поминай как звали! Да и ты-то хорош гусь — сам хапнешь, от тебяхрен потом что получишь!

Рыжая гренадерша выразила полное одобрение практичнойпозицией приятеля. Степушка злобно топтался на месте и кричал приятелю вслед:

— Дурак ты, Юраня! Он же тебя прихватит, мужик-то,видать, крутой, вон тачка какая, небось и пушка есть!

— Видал я таких! — огрызнулся Юраня, спускаясь схолма.

Степушка в сердцах сплюнул и остался наблюдать за развитиемсобытий.

Никита подъехал к условленному месту и пошел к автобуснойостановке с пакетом в руках. Подойдя к бетонной коробке, он подтащил к нейломаный ящик, встал на него и закинул пакет на крышу. Не успел он спрыгнуть сящика, как из придорожных кустов выбрался жуткий мужик — небритый, беззубый, согромным кадыком. Зло покосившись на Никиту, мужик полез на оставленный ящик сявным намерением достать с крыши пакет с деньгами. Мужик был похож не набандита, пусть даже самого низкого пошиба, а на самого реального бомжа.Чувствуя, что бомж сейчас просто-напросто сопрет его деньги, Никита бросился кнему с угрожающим видом, крича:

— Куда прешь, паразит! А ну пошел вон!

Беззубый уставился на него с такой неземной вековой злобой,что Никита сначала отступил, но деньги надо было защитить от посягательств, иНикита, преодолев инстинктивный страх и отвращение, набросился на беззубого иудачным ударом сбил его с ног.

Бомж, грязно выругавшись, встал с земли, отряхнулся каксобака и пошел на Никиту, свесив чуть не до земли длинные тощие руки.

Никите стало страшно, но бомж не казался ему сильным, и он,изловчившись, ударил его в живот.

В глазах бомжа, испещренных красными прожилками, загореласьживотная ярость."

— Ax ты, фраерок, ты что себе возомнил?

У тебя бабок немерено, так ты честного вора бить можешь?

В руке у беззубого появился нож. Никита ахнул и хотелпобежать к машине, где у него был пистолет, но беззубый опередил его и кососнизу ударил в живот ножом. Все естество Никиты взорвалось невыносимой болью,он раскрыл рот, чтобы закричать, но беззубый, вытащив нож из раны, полоснул егопо горлу, и для. Никиты Шувалова разом закончилось все — политика, карьера ижизнь.

Ольга, увидев, что произошло, хотела было закричать отужаса, но рот ее был заклеен пластырем, это и спасло ей жизнь. Она оглянулась иувидела, что Степушка и рыжая тетка, не отрываясь, следят за событиями нашоссе, оставив ее без надзора. Ноги у нее были свободны, и она стремглавбросилась с холма.

Когда Степушка опомнился и пустился за ней, их уже разделялометров пятьдесят. Понимая, что теперь-то ее наверняка убьют как свидетеля,Ольга бежала, как никогда в жизни. Через несколько минут она выскочила на шоссепрямо перед темно-зелеными «Жигулями».

Машина еле успела затормозить, и водитель выскочил, громкоругаясь. Это был крепкий мужчина в военной форме с погонами майора ВВС. Увидевзаклеенный рот и связанные руки Ольги и бегущего следом Степушку, он мгновеннооценил обстановку, втянул женщину в машину и рванул с места. Отъехав набезопасное расстояние, он отклеил пластырь.

— Что случилось?

— Бандиты… — односложно ответила Ольга, еще неотдышавшись от бега и дрожа от пережитого страха. — Мужа убили… — И оназатряслась в неудержимых рыданиях. — Если бы не вы… — пыталась онаговорить сквозь рыдания. — Меня бы тоже.., спасибо вам…

Оттолкнув Надежду, Лена выскочила из маленькой каморки взал, где сатанисты проводили свои ужасные обряды. Здесь было просторно и пусто.Лена глубоко вдохнула, раскинув руки, и вдруг затанцевала по кругу, босиком,без пуантов, но сразу было ясно, что делает она это профессионально.

«Кажется, это из Лебединого озера», — подумалаНадежда. — Все ясно — она балерина.

Вот откуда и худоба, и воздушность, и та грация, с которойона пробиралась по узким коридорам подземного хода".

Не закончив танца, Лена вдруг резко остановилась, схватившисьза правую лодыжку и села прямо на пол, напротив перевернутого распятия. Онапристально смотрела на него, а потом начала смеяться неживым смехом. Надеждестало неуютно. Сделав над собой усилие, она подошла к Лене, но когда заглянулав безумные глаза, ей стало по-настоящему страшно.

Лена все смотрела на распятие и смеялась.

«Как бы не сошла она совсем с катушек, — опасливодумала Надежда, — черт бы побрал этих сатанистов».

Она усмехнулась невольному каламбуру.

Лена поднялась и побежала к выходу. Надежда — за ней, сужасом ожидая неприятностей, но в это время появился Алексей, и Надеждавздохнула с облегчением. Алексей схватил Лену за плечи, посмотрел ей в лицо ивнезапно закатил здоровенную пощечину.

— Ну знаете! — вскинулась было Надежда, но Ленавдруг успокоилась, удивленно оглядываясь.

Алексей быстро нашел какую-то точку у нее на затылке, и Ленаобмякла у него в руках.

Опять они все втроем втиснулись в маленькую каморку. Ленууложили на кровать, и Надежда шепотом поведала о происшедшем.

— Что за самодеятельность с телефоном! — вскипелон.

— А вы мне не указ! — огрызнулась Надежда. —Я на вас не работаю.

Лена открыла глаза и задержала их на Алексее — он был безмаски. Обычное лицо с жесткими, резко очерченными скулами. Почему он снялмаску? Ах да, ведь она же теперь никто, ее просто нет, так что можно не прятатьлицо.

— Выпейте воды, — предложила Надежда. — Идавайте-ка спокойно во всем разберемся.

Лена с ненавистью посмотрела на Алексея и отвернулась.

— Поверьте нам, Лена, если вы, конечно, Лена, —мягко добавила Надежда, — для вас лучше рассказать подробно обо всем,тогда Алексей попробует вам помочь.

Она тут же пожалела, что упомянула Алексея, потому что Ленавздрогнула и зарылась лицом в подушку.

— Так все-таки скажите нам, кто вы и кем приходитесьНиките Шувалову?

— Никем, — процедила Лена.

После обморока прошло ужасное чувство, которое одолело еепри разговоре с матерью, вернее, не с матерью, а с женщиной, которую онасчитала матерью. Тогда наступил шок.

Она никто, у нее нет ни одного близкого человека во всемсвете. Она не приезжала в Петербург к матери и сестре, у нее нет матери.