Шерлок Холмс и дело о шахматной доске - Чарли Роксборо

– Боже мой, Холмс! – воскликнул я. – Так это же тот самый человек, которого младшая мисс Симмондс считает наставником в ее волонтерской работе в «Либерти-хаус».

– Теперь об Анне Перовской… – продолжил мой друг. – Она человек совсем другого типа. По словам Григория, нигилистки поголовно хотят походить на нее, в то время как мужчины-анархисты все как один мечтают стать ее любовниками. Рискну предположить, что и сам Григорий не избежал увлечения Анной, судя по той интонации, с которой он рассказывал о ее ослепительно голубых глазах, золотистых волосах и обворожительной улыбке, которые многих привлекли к революционному делу. Перовская, должно быть, лет на пятнадцать моложе Григория, но он до сих пор отзывается о ней с большим почтением. Она настолько же хороша собой, насколько сильна физически: катается на велосипеде с головокружительной скоростью, а в свое время организовала в России курсы по борьбе джиу-джитсу для молодых женщин, чем, по словам Григория, вызвала большой переполох.

Как рассказал мой информатор, магия Перовской отлично работает на то, чтобы выуживать средства из карманов богатых русских изгнанников и передавать их людям вроде Ивана Мышкина. Анна часто путешествует по Европе, ведет переговоры на различных языках, которыми прекрасно владеет. Она даже разъезжает по Российской империи, хотя Григорий не понимает, как ей до сих пор удается избежать наказания за это.

– Кажется, Виктория Симмондс говорила, что Анна Перовская уехала за границу по делу? – вспомнил я. – О, Холмс, теперь мы знаем, какое дело у нее может быть.

– Да. А также нам известно, что «Либерти-хаус» покинул еще один русский, о котором упоминала мисс Симмондс: молодой негодяй Петр Богданович, – отметил Холмс. – Очень жаль. Мне хотелось бы познакомиться с ним – он меня крайне заинтриговал!

Вряд ли гению дедукции случалось пожалеть о своих словах так горько, как ему вскоре пришлось жалеть о роковом стремлении встретиться с этим человеком! Недалек был тот мрачный день, когда мы от всей души станем проклинать этого дьявола.

– Григорий рассказал мне, что Богданович как бывший заключенный на некоторое время останавливался в «Новом Эдеме» и пытался завербовать там русских изгнанников в революционную организацию, – продолжил Холмс. – Видимо, он разыскивает коммуны, где собираются эмигранты, и старается привлечь на свою сторону последователей, как поступил и в «Либерти-хаус». Но в «Новом Эдеме» фокус не прошел. Местные обитатели вынудили Богдановича уйти, как только раскрыли его игру. Правила пацифистов не позволяют им использовать силу, чтобы выгонять нежеланных гостей, и, разумеется, они не могут обратиться к полиции. Поэтому жители «Нового Эдема» просто перестали разговаривать с Богдановичем, и он, не выдержав полного молчания вокруг себя, покинул коммуну сам.

– Так Петр Богданович – это еще один организатор русских террористов? – спросил я друга.

Тот поморщился:

– Он, определенно, в этом разбирается. Но Григорий сомневается в том, что Богданович действительно не способен на решительные действия. Он хорошо известен русским эмигрантам в Лондоне из-за его возмутительного поведения и знаменитого побега из тюрьмы. По словам Григория, для одних Богданович настоящий герой-нигилист самого свирепого толка, для других – само воплощение зла, дьявол, разрушающий все на своем пути, ну а третьи считают его плутом или даже шутом.

Григорий сказал, что Петр Богданович одевается как первые нигилисты тридцатилетней давности, появившиеся еще до его рождения, – чтобы показать, что презирает все социальные условности. У него длинные нечесаные черные волосы и борода. Обычно он носит широкую грязную серую накидку, высокие сапоги, маленькие очки с синими стеклами и тяжелую трость. Григорий говорит, что сегодня в Санкт-Петербурге никто в таком виде не пройдет по улице и десяти минут, как его арестуют за очевидную принадлежность к революционерам. Поэтому, хотя некоторые русские изгнанники находят подобный наряд смелым и романтичным, другие считают его нелепостью. Правда, последние предпочитают не делиться с Богдановичем своей точкой зрения, поскольку он может впасть в жуткую ярость. К тому же у этого крупного молодого человека всегда под рукой кусок цепи, как мы уже слышали, и он исповедует ненависть и насилие как своего рода источник жизненной силы истинного революционера. Вот что хотел мне сообщить Григорий, – медленно проговорил Холмс, задумчиво сжимая трубку.

Я слушал его рассказ с нарастающей тревогой.

Сыщик между тем продолжил:

– Григорий Богданович считает, что ему обеспечен горячий отклик со стороны русских эмигрантов, поскольку он напоминает им печально известного молодого террориста Сергея Нечаева, который двадцать пять лет назад едва не разрушил революционное движение своей вселяющей ужас доктриной тотальной ненависти, убийств и разрушений. Многие сторонники в отвращении отвернулись от Нечаева, но еще большее число борцов с царизмом вняли новому кумиру. Свои идеи Нечаев изложил самым подробным образом и вы, Уотсон, можете с ними ознакомиться. Когда-то он перевел свой памфлет на английский для местных потенциальных революционеров, а теперь брошюры распространяет сам Богданович, который явно хочет, чтобы его ассоциировали с Нечаевым.

Вот единственный экземпляр, сохранившийся в «Новом Эдеме». Остальные были разорваны пацифистами с целью практического использования в уборной на дворе. – Холмс передал мне тонкий буклет.

Я пролистал книжицу, которая носила название «Катехизис революционера».

– Если вы прочитаете этот памфлет, то будете поражены, что кто-либо способен строить планы столь губительной направленности, – предупредил меня знаменитый сыщик. – Но идеей всеобщего разрушения Нечаев привлек многих молодых последователей. И не только благодаря своему неистовому нраву, но и потому, что он будто бы принадлежал к мощному тайному обществу под названием «Организация» – достаточно крупному, чтобы нанести поражение царизму. Затем Нечаева посадили в тюрьму, а большинство его бывших приверженцев пришло к выводу, что он выдумал пресловутую Организацию с целью вербовки последователей. Однако Григорий говорит, что есть и другие русские, которые хотели бы верить, что Организация действительно функционировала и теперь может быть воссоздана. Если Нечаев придумал Организацию, считают сторонники этой точки зрения, то почему правительство заперло его в пустой тюрьме, поставив семьдесят солдат для охраны одного-единственного человека?

Холмс сделал паузу, нахмурил брови, а затем продолжил:

– Вот почему, Уотсон, этот эксцентричный парень, Петр Богданович, пользуется таким успехом, когда подражает Нечаеву и утверждает, что контактирует с Организацией. Григорий рассказал мне о знаменитом побеге Богдановича из русской тюрьмы. Петр тогда ожидал суда и вел себя как неуправляемый, дерзкий политзаключенный, законченный нигилист. Однажды комендант тюрьмы вывел всех арестантов во двор и начал оскорблять их. Богданович выскочил из строя, бросился к коменданту и плюнул ему в лицо. Тогда взбешенный начальник тюрьмы приказал высечь смутьяна, отвесив сорок ударов кнутом.

Знаете ли вы, что такое кнут, Уотсон? В русских тюрьмах это огромный, тяжелый хлыст из жесткой высушенной кожи, переплетенной с колючей проволокой, чтобы разрывать плоть. Только крупный и сильный человек, такой как Богданович, сможет выжить после сорока ударов подобной плетью.