Последний шанс - Джон Гришэм

Они ехали по узкой пустой дороге и, вскоре оказавшись в деревеньке Боганцола, нашли кафетерий, где подавали кофе с круассанами. Ливви не терпелось попрактиковаться в итальянском, но хотя Рику показалось, что она вполне владеет языком, синьора за стойкой понимала ее с большим трудом.

— Диалект, — объяснила девушка, когда они шли к машине.

Рокка (что по-итальянски значит крепость) Фонтанеллато была воздвигнута примерно пятьсот лет назад и выглядела совершенно неприступной. Ее окружал ров; четыре массивные башни имели широкие бойницы для обзора окрестностей и отражения врага. Однако внутри находился прекрасный дворец с художественной росписью стен и изысканным украшением комнат. Через пятнадцать минут Рик решил, что нагляделся вдоволь, но его подружка только приступила к осмотру. Когда он наконец заполучил ее в машину, она указала направление на север, в город Сораньа. Тот был расположен на плодородной равнине на левом берегу реки Стироне и, по словам личного историка Рика, хоть и не владевшего всеми деталями, но уяснившего общую канву здешней жизни, стоял на месте многих древних сражений. Пока Ливви тараторила, Рик обратился мыслями к «Львам» Бергамо. Его особенно тревожил синьор Маски, невероятно подвижный центральный лайнбекер, которого он считал ключевой фигурой игры. Он вспомнил изобретенные величайшими тренерами варианты и схемы нейтрализации центрального лайнбекера. Они редко имели успех.

Замок Сораньи (где до сих пор проживал настоящий герцог!) был построен не так давно — в семнадцатом веке. После недолгого осмотра они пообедали в маленькой закусочной и отправились в город Сан-Секондо, славящийся своими спалла, то есть вареными окороками. Здешний замок был построен в пятнадцатом веке, представлял собой настоящую крепость и сыграл важную роль во многих сражениях.

— Почему итальянцы так много воевали? — заинтересовался Рик.

Ливви что-то коротко ответила, но ее не интересовали войны. Ее привлекали живопись, мебель, мраморные камины и тому подобное. Рик оставил подружку одну, а сам вздремнул под деревом.

Их экскурсия закончилась в Колорно, который называли маленьким Версалем долины По. Здешнюю крепость превратили в чудесное жилище и украсили садами и парками. При виде этих красот Ливви пришла в такой же восторг, как семь часов назад, когда они подъехали к первому замку, а Рик едва мог его вспомнить. Он мужественно плелся за девушкой, но наконец взбунтовался:

— Встретимся в баре, — и оставил ее любоваться фресками и витать в иных мирах во впечатляющем своими размерами коридоре.

В субботу Рик отказался участвовать в экскурсии, и они повздорили. Это была их первая размолвка, и им даже стало интересно. В итоге ни один не сохранил на другого обиду — многообещающий знак.

Ливви планировала поехать на юг, пересечь винодельческий край и попасть в Лангирано, где ее заинтересовали всего-то навсего два чем-то знаменитых замка. А Рик рассчитывал на спокойный день — хотел отдохнуть и сосредоточиться на предстоящей игре с Бергамо, а не топтаться за ней и сбивать ноги. В конце концов они договорились остаться в городе и потратить время на парочку еще не осмотренных церквей.

Рик чувствовал себя бодрым и отдохнувшим — главным образом потому, что команда решила отказаться от пятничного ритуала «У Полипо» с пиццей и пивом. После необременительной разминки без экипировки, только в шортах, футболисты выслушали наставления тренера, еще одну речь для поднятия духа, которую на этот раз произнес Пьетро, и в десять часов разошлись. Тренировок было достаточно.

В субботу вечером они собрались в кафе «Монтана» на трехчасовую предигровую трапезу. Главной фигурой был Нино, а Карло заправлял на кухне. На ужине присутствовал синьор Брункардо. Он поблагодарил футболистов за волнующий сезон и попросил предпринять все усилия, чтобы он не закончился на следующий день. А для этого следовало победить Бергамо.

Женщины на ужине не присутствовали — в небольшом ресторане находились только футболисты. Можно было не стесняться, и они выслушали два фривольных стишка и напутствие — обильно сдобренную сквернословием оду, которую сочинил восторженный Нино и сам же исполнил в исключительно эмоциональной манере.

Около одиннадцати Сэм отправил всех по домам.

Появление Бергамо произвело впечатление. Команда привезла с собой много болельщиков. Они явились на стадион «Ланфранчи» задолго до начала игры, развернули плакаты, опробовали дудки, прорепетировали речевки и вообще вели себя как дома. Восемь завоеванных «Львами» Суперкубков давали им право оккупировать любой стадион в Италии. Девушки из группы поддержки были одеты подобающим образом — в золотистых юбочках и черных, до колен сапогах. Когда они, потягиваясь и приплясывая, начали разогреваться перед ответственным матчем, напряженная сосредоточенность, по крайней мере на время, покинула футболистов «Пантер».

— Почему нам не завести таких же? — спросил Рик, когда тренер проходил мимо.

— Заткнись, — огрызнулся тот.

Сэм обходил поле и покрикивал на своих подопечных — не менее взбудораженный, чем наставники команд НФЛ перед важной игрой. Он перебросился парой слов с репортерами из «Газетта ди Парма». Телеоператоры сняли несколько кадров, причем девушки попадали в объектив не реже футболистов.

Но фанатов «Пантер» было не забить. Алекс Оливетто потратил неделю, сколачивая группу из молодых игроков флажковой футбольной лиги. Они заняли скамьи и вскоре вовсю перекрикивали болельщиков Бергамо. Там же сидели бывшие «пантеры» со своими семьями и друзьями. Все, кто хоть сколько-нибудь интересовался американским футболом, пришли на стадион задолго до начального удара.

В раздевалке царило напряжение, и Сэм не пытался успокоить игроков. Футбол — страстная игра. Эмоции футболистов большей частью зиждутся на страхе, и любой тренер хочет, чтобы команда настроилась на силовую борьбу. Сэм предостерег от неспортивного поведения, попросил подопечных не допускать глупых ошибок, не позволять перехватывать у себя мяч и на этом закончил.

Когда команды построились перед начальным ударом, набитые до отказа трибуны громко шумели. Парма получила мяч, и Джанкарло, петляя, ринулся вдоль боковой. Он успел отдать пас назад перед тем, как его снесли у скамьи Бергамо на тридцать первом ярде. Рик продвигался вперед вместе с нападением — внешне спокойный, но с холодком в животе.

Первые три розыгрыша прошли в соответствии со сценарием — ни один из них не ставил целью заработать очки. Рик объявил проход квотербека. Переводить не потребовалось. Нино трясло от ярости и никотинного голодания. Его ягодичные мышцы сводила судорога, но отрыв прошел гладко, и Рик как ракета бросился на Маски. Тот сбил его с ног и остановил игру после того, как был выигран всего один ярд.

— Неплохой проход, козел, — бросил Маски с сильным акцентом. Этим эпитетом Рика будут не раз награждать в первой половине игры.

Следующий розыгрыш повторил предыдущую комбинацию и, как и было запланировано, не принес команде успеха. Каждую третью попытку Маски атаковал квотербека, и некоторые из его блоков граничили с откровенной грубостью. Но то ли из-за отсутствия опыта, то ли из-за желания порисоваться он нападал в полный рост. Рик объявил специальную комбинацию: