Дар берегини - Елизавета Дворецкая

Ближе к полудню, когда баня уже должна быть готова, Ельга часто посматривала в ту сторону, хотя увидеть что-то через тын княжьего двора не могла. Сейчас уже все должно начаться… Получится ли… Сумеет ли Асмунд со своими людьми быстро и тихо обложить баню дровами и поджечь, так чтобы древляне изнутри не заметили этого раньше времени? Свен уверял ее, что даже если древляне оставят сторожей, то гриди их снимут. Но даже большую опасность представляли кияне. Гостевой дом и его баня находились вне града и поодаль от посадских дворов, среди оврагов и пустырей, но все же достаточно близко, чтобы суету и дым оттуда заметили в городе. На крики о пожаре сбежится народ, и как знать, к чему это приведет? Фарлову предстояло сдерживать киян, если задумают вмешаться – пытаться или спасти древлян, или добить, но княжий двор не хотел ни того, ни другого.

То и дело оглядываясь, дым в небе Ельга увидела первой.

– Эко чадит! – Годоча тоже заметила. – Это где же?

– Не твое дело, – мягко ответила Ельга. – Кому надо, приглядят.

Спокойствие ее было ложным. Сердце замирало от тревоги. Свен пообещал ей, что не позволит никому погибнуть, если только сможет, но с огнем шутить нельзя. Как бы боги не вмешались в их хитрый замысел…

– Внизу кричат, гостевая баня горит! – сказал ей подошедший с озабоченным видом Рагвид. – Я и сам с вежи видал – горит! Это что же – послы деревские там? Взять мне холопов, пойти помочь?

– Там довольно людей, – остановила его Ельга. – Справятся. Ты делай свое дело.

– Да, люди там есть, хлопочут, авось управятся… Оно от другого жилья далеко, не перекинется.

«Управятся, – мысленно повторяла Ельга. – Помоги мать-земля, чтобы они управились!»

Время то ползло, то летело. Ельга бросила притворяться, будто делает дело, и только ходила по двору – из поварни в гридницу, оттуда в клети. Где бы ни была, напряженно ловила слухом звуки от ворот.

Проходя по мосткам, вдруг она увидела перед собой Асмунда. Он был возбужден, рыжие полудлинные волосы прилипли к влажному от пота лбу, и от него слегка веяло гарью. В первый миг Ельга вздрогнула, но тут увидела, как весело блестят его серо-голубые глаза, и у нее чуть отлегло от сердца.

– Все! – смеясь, Асмунд махнул рукой. – Кончено дело! Всех взяли! Ведут сюда.

– Все целы? – Ельга подалась к нему. – Не сгорел никто?

– Все живы! И они, и наши! Как дым из-под стрех повалили, они и начали выскакивать. Свеновы паробки их брали по одному – руки вязали, наземь сажали.

– Не порубили никого?

– Да зачем? У них там одни веники, даже порты мало кто в дыму нашел. Так и выскакивают – голые, красные, мокрые! Все до одного повязаны.

– А челядь их?

– С челядью я сам разобрался. Мы им дверь подперли, пока они твою брагу кушали. А как увидел кто-то дым, стали ломиться наружу – я им говорю, сидите тихо, а не то порубим отцов ваших. Ну а как тех перевязали, я этим говорю в оконце: отцы ваши целы, вы не дурите, будете целы тоже. Выходи по одному, оружие наземь. Ну а им куда деваться? При них и старших не осталось никого. Вышли, мы у них из дому все оружие взяли, самих назад загнали. Торгутовы паробки их стерегут. А эти… – Асмунд оглянулся к воротам, откуда ему кто-то делал знаки. – Ведут, госпожа!

Ельга метнулась в ближайшую клеть и прильнула к оконцу, стараясь, чтобы ее нельзя было увидеть снаружи. Она надеялась, что деревских послов не голыми приведут на княжий двор, но даже если им дали одеться, ей вовсе не хотелось попадаться им на глаза. Они не видели ее там, где им пришлось выскакивать из горящей бани, чтобы, растерянными и безоружными, оказаться в плену. Но, опомнившись, древляне легко догадаются, что этим бесчестьем и неволей обязаны Ельговой дочери. Ведь она одна знала, зачем они прибыли в Киев. Случившееся нынче утром и было ее ответом на сватовство.

И вот они появились… Проходя по двору со связанными руками, босые, в прилипших к телу влажных рубахах, послы деревских князей выглядели далеко не так гордо и величаво, как в день своего появления в Киеве. Глядя из оконца на их хмурые, злые, раздосадованные лица, Ельга едва дышала от волнения. А что если она ошиблась? Мужчины согласились с ней, что эта ловушка – единственный способ избежать немедленной войны, но что если они перегнули палку, опозорив и пленив послов, которые пока, строго говоря, не совершили ровно ничего? И не приведет ли эта ловушка к еще худшим последствиям для киян?

Древлян спустили в поруб в дальнем конце двора – одетую срубом бревенчатую яму. Княжий поруб был достаточно просторен для десяти человек, но несладко им будет там сидеть, пока все не разрешится.

При мысли о том, что будет дальше, у Ельги пробегал холодок в груди. Впереди простиралась целая вереница тревог, и она даже не видела им края – того дня, когда снова обретет покой.

⁂

Назначенный пир состоялся, и гости собрались даже раньше положенного. Еще с полудня кияне стали сходиться к княжьему двору. От берега несло гарью – гостевая баня сгорела полностью. Кияне толпами ходили посмотреть на пожарище, и город был полон слухов. Даже те, кого на княжий пир не звали, тянулись туда, где надеялись что-то узнать.

– Все древляне сгорели! – толковали в толпе. – Все до единого!

– Это им от богов в наказанье, что дань не давали.

– От богов! Скажешь! Княжьи люди сожгли!

– Туда им и дорога, нечистикам!

– Все бы их племя сжечь проклятое, под самый корень!

– Как бы и нам всем за ними в Кощное не попасть! Князь-то деревские не спустят, что их послов живыми сожгли! Жди теперь рати лютой!

– Ох, худо без князя! При старом Ельге не было такого беспутства!

– Как же это они решились? Как посмели? – возмущался Горлец, один из старейшин, живших близ Киева; после войн, которые Ельг вел с древлянами, у него два сына были женаты на деревских девушках. – Кто они – девка да пащенок княжий! И варяги их, псы приблудные! Какое их право? Это не их дело – решать, с кем нам мир иметь, а с кем рать! Это вся земля Полянская решать должна! Единым голосом лучших мужей своих! А нас спросили? Нас почему не спросили, ты мне скажи? Нет такого покона, чтобы без людей решать, с кем воевать!

– Уймись, Горлец! – сказал ему Виденег – зять Славигостя. – Не сгорел там никто. Люди видели, как древлян живыми на княжий двор вели.

– И где ж они теперь? – Горлец с возмущением обвел руками площадь. – Что ж не видать никого?

– Будет час – увидишь.

Многие из бояр тоже, движимые тревогой и любопытством, собрались неприлично рано. Ельга велела впускать их во двор, но не в гридницу. Сама не показывалась, чтобы раньше времени не замучили вопросами.

– Мы выйдем с тобой вместе, – сказала она Свену. – Если уж мы в войну с Деревами ввязались, пусть все видят – мы заодно.

– Боишься? – Свен улыбнулся краем рта, но скорее добродушно.