Авантюрист на поводке - Лена Тулинова

она, продолжая обрабатывать информацию.

– Но ведь это не имело большого значения, – пожал плечами Жильбер.

– У нас был Венсан, – добавил Константэн, – и есть предприятие по восстановлению минералов. Уж разумеется, Констанс была там некоторое время магом-консультантом…

Жильбер вдруг скрипнул зубами.

– Два года назад её уволили, потому что она пыталась докопаться кое до чего, и весьма упорно, – тут он показал Макс глазами на брата, явно намекая, что при нём нельзя упоминать о месторождении.

Два года? Ещё одна костяшка подвинулась на место.

– Значит, Констанс…

– Да, и Флобер очень с ней сдружился, тогда как мне постоянно хамил, – наябедничал Константэн.

– А ведь что-то не так давно переменилось в её поведении, да? – спросила Макс.

– Да, – неохотно ответил близнец. – Начать хотя бы с того, что смерть Флобера сильно на неё повлияла. Кажется, даже Кати так не убивалась.

Макс нахмурилась ещё сильнее.

– Не так давно она вообще стала злая, нервная, – продолжил Константэн, – как-то раз встретилась со мной в баре, привела какого-то друга, чтобы познакомить, но в итоге мы все трое страшно повздорили. Это было первого февраля, и с того раза я видел Констанс лишь здесь. В день, когда мама пропала, мы все были тут. Она собиралась что-то нам сказать, но…

Макс уже открыла рот, чтобы спросить, как выглядел тот знакомый, но тут в дверь поскреблись, и на пороге возник Люсьен.

– Мадемуазель Д`Обер, – сказал мальчик с очень серьёзным видом, – ваш напарник просил кое-что передать!

Она уже почти ответила, но тут на левой руке ожил «дядя Ноэль». Сначала он начал сжиматься и разжиматься, отчего запястье слегка задёргалось, а затем издавать слабые пиликающие звуки.

Поводок натянулся.

– Можешь не говорить, – прорычала Макс, вскакивая со стула и кидаясь к выходу. – Я знаю! Удрал, подлец!

– Он поехал… с Мари-Жанной… Нотариус… Оборотни! – выкрикивал Люсьен, торопясь за нею.

– Мадемуазель, а как же наша договорённость? Возьмите деньги! – спешил за ними обоими Жильбер. – Мадемуазель детектив! Максис! Постойте!

– Мне нужна ваша Жюли, – сказала Макс, и в самом деле притормаживая. – Она превосходная гонщица.

– Она экономка, – опешил Жильбер.

– О да, она здорово сэкономит мне время.

Браслет «дяди Ноэля» тем временем ещё и нагрелся. Было не слишком-то приятно, когда на запястье вибрировало и дёргалось что-то горячее и пищащее, но приходилось терпеть.

Спустя минуту Макс, с парализантом в кармане жакета, уже сидела в авто, а Жюли, на ходу срывая фартук, спешила на помощь. Следом бежала горничная помоложе, выслушивая от старшей экономки какие-то указания и кивая.

– Уф, – сказала Жюли, садясь за руль. – Ну и суматоху же вы подняли, мадемуазель детектив! Неужто ваш напарник того стоит?

– Уверена, что мы едем не только за напарником, – суховато усмехнулась Макс. – А если он попросту удрал, прикрываясь тем, что занят делом, то его стоит поймать и…

Пока она придумывала Жерару подходящую кару, Жюли уже сноровисто вывела авто со двора на проезжую часть улицы.

– И отшлёпать, – кивнула она. – Такого красавчика так и хочется как следует отшлёпать, да?

Макс сердито засопела, и экономка поспешила извиниться за бестактность. Впрочем, призналась она, при виде Жерара у нее напрочь отказывал такт.

– Лучше бы ему быть там, где я думаю, – буркнула Максис. – Ведите к дому нотариуса Блюма.

– Прошу прощения, мадемуазель детектив, но я понятия не имею, где он живёт! – сказала Жюли. – У меня ни разу не было повода наведаться к мэтру Блюму, за неимением состояния.

Макс назвала адрес. Очень хотелось верить, что она верно поняла слова Люсьена. Была ведь надежда, что Жерар в компании с Мари-Жанной зачем-то покинул особняк по очень срочному делу! Теперь-то уже Макс начинала жалеть, что не выслушала мальчика, но очень уж сильно дёргало руку.

– Если уж ваш напарник кинулся спасать мадам, то хоть бы предупредил толком, чем выскакивать в окно, – с осуждением сказала Жюли.

– В окно? – удивилась Макс.

– Ну да. Садовник видел, что ваш друг выпрыгнул! Точнее, уверял, что вылетел – держа в объятиях Мари-Жанну.

– У него слишком много талантов, – вздохнула Макс.

Дышать было как-то очень уж тяжело.

Кажется, и думалось тоже. В голове вертелось лишь «обманул или не обманул? Убежал или не убежал?» Ещё и вспомнилось некстати, что говорил Жильбер Соврю: мол, Флобер избавился от «дяди Ноэля».

Вдруг Жерар узнал об этом от Мари-Жанны и планирует снять и свой «поводок» с ноги?

ГЛАВА 29. Бездомный котёнок

На углу проспекта Двух Революций и улицы Чёрных рубашек Жерар затормозил так резко, что Мари-Жанна едва не ударилась головой о переднюю панель.

– Что такое? – вскрикнула она, хватаясь за руку Жерара.

– Едва не наехал. Погоди-ка!

Он вышел из машины, едва не попав под колёса мирно катящегося по улице автобуса, и почти из-под колёс вытащил серого с черными пятнами котёнка. Да такого жалкого, дрожащего, что Мари-Жанна тут же забыла и о страхе, и о тревоге, и стала просить дать ей малыша.

– Ох, какой мокрый, какой грязный, – вытирая котёнка носовым платком, запричитала девушка.

Малыш только вздрагивал, но не сопротивлялся.

– Он, должно быть, голодный, – сказала Мари-Жанна, когда Жерар сел на место и повёл авто дальше.

– Есть надежда, что у мэтра Блюма найдется для него что-нибудь, – ответил ловкач.

И покосился на девушку, которая чесала котёнка под крошечной челюстью. Тот уже перестал дрожать, но жалобно и тонко мяукал.

– Бедненький, – приговаривала Мари-Жанна. – Заберу его себе.

Бедненький уже испачкал ей всю юбку, беспокойно топчась по ней, но прочь от девушки не рвался, просто ему было не по себе в незнакомой обстановке.

– Ему не больше двух месяцев, – сказал Жерар. – Тебе придётся с ним повозиться!

Но про себя подумал, что котёнок может оказаться весьма кстати, если, и правда, животные как-то реагируют на метаморфов.

Довольно быстро они добрались до дома мэтра Блюма. Это был небольшой жилой домик, на первом этаже которого нотариус оборудовал кабинет и приёмную. Перед домиком обнаружилась и мотокарета – с весьма уютным кузовком, в котором обнаружилось инвалидное кресло. Это заставило Мари-Жанну встревожиться. Но Жерар пока не привык к мысли о том, что Орабель не