Заложники Волка - Алексей Бессонов

Жерико повернулся к девушке и неожиданно захохотал.

– Лемеш был и остается мошенником, – заявил он. – Но мошенником с талантом, а это многое значит. Тот проект вполне реален, вот только Лемеш перебрал с разглагольствованиями и денег не получил. Но рано или поздно у него все выгорит. Хороший биофизик, имеющий под рукой лабораторию, сейчас может заработать огромные деньги. А что касается Пибоди… он занимается чем-то другим, я тебя уверяю.

– И чем же, по-вашему? – невинно поинтересовался Детеринг.

– Мне начинает казаться, что он играет с очень опасными вещами, – отозвался аспирант. – С энергиями, о которых мы не имеем внятного представления. Выход на эти энергии, при нашем уровне знаний, способен вызвать жуткие последствия. В имперской истории уже были эксперименты с весьма плачевным финалом… Правда, там баловались специалисты по гравитации, и к серьезным катаклизмам их игры не привели – но здесь уже высокая биофизика, а значит, мы соприкасаемся со столь могучими силами, что любая ошибка может закончиться катастрофой планетарного как минимум масштаба.

Йорг прищурился. Тощий Луи казался ему все более интересным персонажем. Об экспериментах с гравитационной составляющей, которыми лет семьдесят назад увлекались исследовательские центры Флота, Йорг знал давно – некоторые подробности все же просачивались сквозь бронированные двери лабораторий. Знал он также и том, что в результате этих экспериментов особо охраняемый корпус Орегонского арсенала ВКС ушел на двадцать километров вниз, в грунт, похоронив триста человек персонала, – но что мог знать о таких вещах молодой ученый, аспирант не самого крупного колониального университета?

– Черт бы побрал эти катастрофы, – вздохнул он. – Про наших военных болтают столько всякого, что иногда просто диву даешься, откуда у людей такая яркая фантазия.

– Почему же фантазия? Просто в научных кругах некоторые тайны отнюдь не являются таковыми. – Жерико неожиданно встал и отвесил Йоргу короткий, но все же достаточно церемонный поклон: – Весьма благодарен вам за гостеприимство, милорд. Ваше вино вселило в меня некоторый оптимизм.

– Вы уже уходите? – удивился Детеринг.

– Закат, милорд. Нина не ошибается в своих прогнозах: скоро хлынет.

– Позвольте, я вызову вам такси…

– Это уж совершенно ни к чему, лорд Йорг: Бристоль-авеню под боком, а дальше я вполне доберусь на общественном транспорте. Если же я понадоблюсь вашей милости в дальнейшем, – Жерико улыбнулся хитро и одновременно лукаво, – Рыбачка всегда знает, как меня найти.

Йорг развел руками.

– Позвольте, я хотя бы подберу вам кувшин на ужин.

– От такой щедрости не откажется даже святой!

Проводив аспиранта, – несмотря на изрядное количество выпитого, тот вовсе не казался пьяным, – Детеринг вернулся на веранду и раскурил сигару. Восток уже набухал скорым ливнем.

– Вижу, он тебя чем-то озадачил, – сказала Нина, садясь напротив Йорга. – Ты доволен?

– Я доволен тобой, – загадочно улыбнулся Йорг. – Хотя на этот раз ты меня удивила по-настоящему. Как ты догадалась, что мне интересен Пибоди? Я говорил об этом во сне?

– Некоторые женщины умеют читать по глазам.

– Раз так, мне нечего делать в профессии…

– Не глупи. Мне никогда ничего не узнать ни о твоем прошлом, ни тем паче о твоем настоящем. Эти темы закрыты, не так ли?

– …в рамках служебных ограничений…

– Но тем не менее. Впрочем, я не такая дура, чтобы требовать от тебя «раскрыть душу». Я и так благодарна тебе.

– За Тею?

– И за Тею тоже. Кстати, она чуть не влюбилась в милорда Харриса: потребовалось немного виски, чтобы привести ее в порядок.

– Боюсь, Тео для Теи слишком своеобразен.

– Она это тоже понимает…

Детеринг протянул руку и осторожно погладил ладонь девушки. Нина посмотрела на него с мягкой улыбкой:

– В этом весь ты… ты – словно кот: ласковый сейчас и вдруг стремительный, какой-то даже дикий уже через секунду.

– Я вырос среди гепардов, – тихо засмеялся Йорг. – Поэтому мне, конечно, присущи некоторые кошачьи черты.

Он встал, принес непочатый кувшин белого вина, плеснул в стаканы. На тарелке еще оставалось несколько креветок. Нина смотрела на него выжидательно, но Йорг не знал, что сказать ей, скорее, сам ждал каких-то слов от нее.

Порыв ветра зашумел ветвями яблонь, и почти сразу шлепнули о крышу веранды первые крупные капли.

– Эти дожди не будут идти долго, – успокаивающе произнесла Нина, – несколько дней от силы. И шторма уже не вернутся до самого Нового года.

– Хотелось бы надеяться, – кивнул Детеринг. – А то уже и не знаешь, чего ждать. Не сегодня завтра океан выйдет из берегов – и до свидания. Смоет нашу столицу ко всем чертям, а нас вместе с нею.

– Когда-нибудь здесь все смоет. Только нас тогда уже не будет.

Детеринг вздохнул. «Если Фарж прав, – вдруг подумалось ему… – да и у меня в голове крутится одна и та же чертовщина, от которой нет покоя – что тогда? Вот тогда-то многих из нас действительно не станет, и это окажется похуже любого стихийного бедствия. Кассандана привыкла выставлять своих солдат на поле боя, и сотни тысяч их не возвращались домой, оставаясь где-то там, в пустых и холодных безднах, – но то была дань реальности, в которой существовал неукротимый и безжалостный враг, чуждый настолько, что ни о каком примирении не могло быть и речи. Сейчас же врагом мог оказаться свой, но при этом – чужой вдвойне. Как изменится этот спокойный, кажущийся таким устойчивым мир после первых смертей, ведь умирать придется ни в чем не повинным людям? К каким переломам в общественном сознании приведут эти отчаянно несправедливые смерти?»

– Мне может потребоваться твоя помощь, – наконец решивишись, проговорил Йорг.

– Моя? – недоуменно подняла брови Нина.

– Все о Соллере. Или хоть что-нибудь. Потому что я его найти не могу.

Утром, забросив Нину на кафедру, Йорг тормознул возле небольшого круглосуточного ресторанчика: дома они завтракали наспех, одним лишь кофе с булочками, и ему вдруг до смерти захотелось умять кусок хорошо прожаренного мяса под маринованными водорослями. Получив желаемое, Йорг отошел к «стоячему» столику, развернул хрусткий, с желтоватыми разводами пластик и пошевелил носом. Яркое солнце, пробивающееся сквозь листья пальм на противоположной стороне улицы, заставляло позабыть недавний шторм, как ночной кошмар, – Порт-Кассандана сверкала сиянием своей субтропической весны. У ворот Линкольн-парка уже появились первые мамочки с младенцами в смешных сетчатых колясках, и седой парковый механик равнодушно шел вдоль автоматов с прохладительными напитками и пивом, которым пора было приступать к многотрудной своей торговле.

Этим утром ему отчаянно не хотелось расставаться с Ниной, но все же она, виновато улыбаясь, вывернулась из его сладко-сонных объятий: