Золотые костры - Алексей Пехов

Неожиданно тихо хрустнуло, и он, не сказав ни одного слова, упал к моим ногам.

Зато двое его приятелей, появившиеся сзади, сдаваться так просто не собирались. И безмолвными тенями бросились ко мне. У одного был здоровенный нож для разделки мяса, чем вооружен другой, я не рассмотрел.

Я швырнул во второго кистень. Попал, к сожалению, не в лицо, а в грудь, но разбойник охнул и замешкался. Я парировал удар мясницкого ножа кинжалом, схватил свободной рукой человека за плечо. Но тот рванул вправо, безошибочно угадав единственную возможность освободиться.

Он сорвал мой хват, я отклонился назад, убирая лицо от взвизгнувшей в воздухе стали.

Головорез был не новичком в ближнем бою, и я понял, что кружить мы можем довольно долго. Как раз до тех пор, пока его напарник не придет в себя и они не возьмут меня в клещи. Так что я решил схитрить и поддался, чтобы он счел, что победа за ним.

Когда его свободная рука крепко схватила меня за воротник, я блокировал предплечьем удар ножа и «пропустил» подсечку. Противник уронил меня спиной на землю и заорал, когда мой кинжал оказался в его левой ступне.

Я тут же откатился в сторону, и дубинка второго не задела мою голову, раскидав снег в разные стороны. Кинжал остался в ноге раненого, который выл безостановочно, а мне срочно требовалось новое оружие. Ничего лучше стилета убитого мною грабителя поблизости не нашлось.

— Убей его! — провыл раненый, когда товарищ выдернул из его раны мой кинжал.

Просто чудесно.

Следующая минута заставила меня взмокнуть. Пришлось покрутиться на маленьком пятачке, чтобы он не задел меня, и ждать момента, когда я смогу воспользоваться более коротким клинком. Про себя я клял стражу, которая в любом другом приличном городе уже бы прибежала на шум.

Мне везло лишь в том, что мой противник оказался менее ловок, чем я. Он был большим, тяжелым и довольно упитанным. И игры в догонялки, похоже, никогда не являлись его самым любимым занятием. В итоге он стал больше заботиться о том, чтобы сберечь дыхание, а не достать меня.

Раненный в ступню прекратил орать и пытался подняться с земли, чтобы помочь подельнику. Так что я больше не мешкал и атаковал.

Поднырнул под свистнувшую дубинку, ткнул стилетом, целя между пятым и шестым ребром. Клинок без труда прошил кожаную куртку, мягко вошел, и я, уже понимая, что попал куда следует, разорвал дистанцию, избегая секущего удара кинжалом. Противник, как видно слишком занятый схваткой, не сразу почувствовал боль, попер на меня, но внезапно пошатнулся и упал на колени. Я вновь оказался рядом, ударил четырежды, хотя в этом уже и не было нужды. Все туда же — между пятым и шестым ребром.

Взял из ослабевших пальцев свой клинок.

— Проклятье! Проклятье!

Раненный в ногу встал, опираясь одной рукой о стену.

— Стой! Давай разойдемся по…

Я ударил раскрытой ладонью левой руки его под подбородок, опрокинув в снег, и воткнул стилет над кадыком, погрузив лезвие по самую рукоятку так, что острие вышло у него под основанием черепа.

Это улица. И она очень жестока. Я помнил это со времен своего детства в Арденау. Можно отпустить главного врага своей жизни, который проиграл тебе поединок во дворце, можно пожалеть противника на поле боя, но если тебя пытаются убить на улице, то ты должен убить в ответ. Как можно быстрее и без всякой жалости. Иначе раненые шакалы найдут тебя и завершат то, что не закончили.

Пугало с горящими алым глазами одобрительно и беззвучно хлопнуло в ладоши. Оно было довольно тем, как складывается вечер.

Я вытащил стилет из раны, глянул на лезвие, хмыкнул. Последние шесть лет в княжествах стали вводить законы, запрещающие гражданским лицам владение таким оружием. В том же Лезерберге право на ношение получали только артиллеристы и аркебузеры — они использовали стилет как мерную линейку для пороха, набивая насечки на клинке. Разумеется, все сразу же стали делать то же самое и, когда их ловили на горячем, без зазрения совести клялись, что они артиллеристы.

Этот клинок не был исключением. Сегодня он спас мне жизнь, и, подчиняясь какому-то наитию, я вытер кровь об одежду мертвеца и убрал смертоносное жало в свою сумку. Уже стемнело, а идти по гостеприимному и дружелюбному Штайнллану мне надо было еще восемь кварталов.

Задерживаться в городе надолго я не собирался. Стандартный осмотр, подпись от бургомистра на сопроводительном листе для Арденау и перечисление положенных денег из бюджета Штайнллана на счет Братства — ежегодная плата за нашу работу.

Я планировал разобраться со всем за пару дней и вначале хотел остановиться в какой-нибудь таверне, но, по настоянию Проповедника, снял комнаты в самом центре города — напротив ратуши. Старый пеликан рассчитывал поблаженствовать в уюте и комфорте, которого был лишен, пока я мотался по Чергию, а затем работал в Фирвальдене.

— Весь ноябрь я точно кроткий ягненок таскался за тобой и коротал ночи даже на улице. Прояви христианскую доброту и обеспечь мне приличную крышу над головой! Декабрь на носу! Неужели до Рождества я обречен ночевать в клоповниках?!

— Кроткий ягненок? — Я приподнял бровь. — Проповедник, ты явно себя с кем-то перепутал. Целый месяц ты доставал меня своими нравоучениями.

— Это не повод мне отказывать. Отчего бы не остановиться там же, где и два года назад?

— С утра на Ратушной довольно шумно.

— Так заткни уши и не лишай меня удовольствия полюбоваться дочкой хозяйки. Там есть на что посмотреть.

Когда Проповедник чего-то хочет, он становится невыносимым, и в мелких вопросах я ему обычно уступаю. Хотя бы для того, чтобы пребывать в относительном спокойствии и избежать ненужных нотаций. Так что я вернулся на свою старую квартиру.

Мы с Пугалом ввалились в прихожую с мороза.

— Уф, — сказал я, снимая меховую шапку. — Чертов город едва меня не доконал.

Я начал подниматься по лестнице, когда хозяйка выглянула на шум из зала, где накрывала стол для посетителей.

— Будете ужинать, господин ван Нормайенн? Марта сегодня приготовила чудесного гуся.

— Через какое-то время. Мне нужна горячая вода в комнату.

Следовало смыть с себя проклятую карамель.

— Хорошо. Я велю наполнить вам ванну еще раз.

— Еще раз? — нахмурился я, не понимая, о чем она говорит.

— Ну, ваша гостья захотела помыться. Вода, наверное, остыла.

Мы переглянулись с Пугалом, и оно прошло мимо, направившись в мои апартаменты.

— Гостья?

Хозяйка забеспокоилась:

— Да. Она приехала часа три назад и сказала, что вы в курсе и ждете ее. Это не так? Она была так убедительна, я просто не посмела ей отказать.

— Вы все сделали правильно. Спасибо. Просто я удивился, что она приехала так рано, — успокоил я женщину, так как не желал, чтобы та подняла на уши весь дом из-за того, что впустила незваного гостя.