Гунны. Грозные воины степей - Эдвард А. Томпсон

И наконец, следует отметить, что обман, с помощью которого Анагаст и Хелхал стравливали готов и гуннов, заставляя вцепиться друг другу в глотки, находит свое место в сочинении Приска, но историк просто констатирует факт, не подвергая его критике. В рассказе о посольстве Максимина к гуннам, предшествующих и последующих событиях Приск не выражает ни малейшего неудовольствия ни тем, что от Максимина была скрыта истинная цель его миссии, ни безнравственностью запланированного убийства человека, с которым посол должен был вести переговоры. Самое поразительное, что Приск открыто выражает одобрение, узнав, что жители Асема, которые принесли «ложную присягу ради безопасности своего народа», не считают это лжесвидетельством.

Создается впечатление, во всяком случае на первый взгляд, что Приск был настоящим патриотом. Любой, будь то на Западе или на Востоке, готовый смело дать отпор варварам, вызывает самое горячее восхищение историка, но он осуждает всех тех, кто трусливо пресмыкался перед врагом. Приск был готов оправдать и, возможно, даже одобрить методы, которые римские писатели отвергали (во всяком случае, на бумаге) как недостойные империи.

Попробуем дальше продолжить «расследование». На чем основывался патриотизм Приска? Правительство Маркиана решительно поддерживало землевладельцев. Сам Маркиан во второй из своих Новелл[87]пишет, что первейшая обязанность императора – быть полезным «человеческому роду».

Что он понимал под «человеческим родом», объясняет нам Евагрий, который прямо говорит, что политика Маркиана заключалась в том, чтобы «сохранять богатство тех, кто им обладает, в неприкосновенности». Фактически его законодательство было направлено исключительно на соблюдение интересов класса землевладельцев. Во время правления Маркиана были снижены недоимки по налогам, отменены налоги на имущество сенаторов. Также было отменено предписание, запрещавшее правовое признание браков, которые заключались с рабынями, вольноотпущенницами, актрисами и прочими женщинами низшего сословия. По мнению Брихера, Маркиан был одним из лучших императоров, правивших в Константинополе. «Правь как Маркиан!» – кричала толпа во время коронации последующих императоров.

Теперь можно почти с уверенностью сказать, что дошедшие до нас источники, содержащие дурную славу о правительстве Феодосия II, позаимствовали информацию из «Истории» Приска. На Приска можно возложить ответственность и за то, что правление Маркиана по прошествии времени стали считать золотым веком, каковым он в действительности был исключительно для землевладельцев. Кто, как мы уже говорили, извлек выгоду из политики, проводимой Феодосием и Хрисафием, так это купцы, торговцы и т. п. По всей видимости, Приск осуждал Феодосия II, евнуха Хрисафия и их внешнюю политику в значительной степени из-за занимаемой им позиции по социальным вопросам. Сохранилось ли что-то из его сочинения, что поддержало бы такую точку зрения?

К счастью, сохранился очень важный пятый фрагмент сочинения историка, способствующий пониманию не только взглядов Приска, но и основы социальной политики Хрисафия. В нем Приск говорит о налогах, которые Феодосий II был вынужден увеличить после вторжения гуннов в 441 – 443 годах, чтобы выплачивать гуннам дань в соответствии с договором, заключенным Анатолием в 443 году. Историк с презрением замечает, что правительство только делало вид, что добровольно пошло на уступки Аттиле, а на самом деле оно было вынуждено согласиться с условиями договора из страха перед гуннами. По мнению Приска, налоги пришлось увеличить из-за неправильного расходования средств – к примеру, большая часть денег уходила на увеселительные представления. Все платили налоги, но, как пишет Приск, жаловались на трудную судьбу те, кто были освобождены от налогов с позволения императора или по решению суда. Особое сожаление историка вызывает тот факт, что сенаторам приходилось вносить дополнительные суммы сверх установленных налогов. Приск полностью не согласен с увеличением налогов на землевладельцев. Это, по его мнению, наносит сильный удар по благосостоянию и моральному климату империи. Сборщики налогов ведут себя неподобающим образом, считает Приск; богатым людям приходится продавать мебель, ценные вещи, драгоценности. Это бедствие, постигшее римлян в дополнение к трудностям, вызванным войной, привело многих к голодной смерти и самоубийству.

Можно с уверенностью сказать, что в своем малоправдоподобном описании Приск сильно преувеличил трудности, обрушившиеся на сенаторов. Сумма, которую Феодосий II в 443 году обязался единовременно выплатить Аттиле, составляла 6 тысяч либр золота, и верится с трудом, что такая сумма, по словам Приска, могла привести на край гибели правящий класс империи. В то время, по нашим прикидкам, в Восточной Римской империи было приблизительно 2 тысячи сенаторов. Западная Римская империя в то же самое время испытывала примерно те же трудности, и доходы некоторых сенаторов, пусть даже, как говорят, немногих, могли едва ли быть намного меньше доходов, обнародованных Олимпиодором в отношении западных сенаторов несколькими годами ранее. Они составляли, по данным Олимпиодора, 10, 15 и даже 40 центенариев (1 центенарий равен 100 либрам, то есть 32,745 кг. – Ред.) золота в год. Возможно, нам следует разделить эти суммы на два. Очень может быть, что самый высокий доход сенаторов на Востоке не превышал 15 центенариев в год. Но даже в этом случае сенаторы были в состоянии собрать 6 тысяч либр золота, то есть 60 центенариев, без того, чтобы продавать мебель и драгоценности.

Сравним дань, которую Феодосий II платил гуннам, с данью, которую платили императоры другим варварам. Лев I (457 – 474) в 473 году обязался платить 2 тысячи либр в год Теодориху Страбону (сын готского вождя Триария (в отличие от Теофриха Амала (454 – 526), сына Тиудимера, который после завоевания в 493 г. Италии стал королем. – Ред.), и в источниках нет ни слова о каких-либо протестах в Константинополе после обнародования этого решения. В 478 году император Зенон (474 – 491) согласился единовременно выплатить Теодориху 2 тысячи либр золота и 10 тысяч либр серебра и ежегодно выплачивать 10 тысяч солидов (1 солид, римская золотая монета, весил 4,55 г. – Ред.). И хотя в то время казна еще не оправилась после провальной экспедиции Василиска против вандалов в 486 году, мы опять не находим информации о каких-либо недовольствах, связанных с выплатой дани. Похоже, Анатолий во время первых переговоров с Аттилой согласился на ежегодную дань в размере 2100 либр золота, исходя из размера сумм, которые обычно устанавливались между восточными императорами и их северными соседями. Следует помнить, что Маркиан не возражал против субсидий. Он был готов давать Аттиле деньги, но только в качестве подарков, а не дани. Очень заманчиво думать, что Приск возражал не против выплаты денег гуннам и даже не против размеров выплачиваемых сумм, а против способа взимания налогов в империи.