Угол падения - Роман Глушков

– Совершенно верно, мадам Ихара. Порой логика «Дэс клаба» в выборе жертв совершенно неисповедима. От его атак не застрахованы ни вы, ни я, ни кто угодно в Менталиберте, – подтвердил я, изобразив легкое смущение. Оно обязано было послужить для Каори очередным комплиментом, ибо воинственные от природы японцы любят ощущать свое превосходство над собеседником. Равно как и в случае необходимости дают собеседнику почувствовать свое превосходство над ними. Хваленая азиатская гибкость: поддаться, чтобы в итоге победить.

– Если я вас правильно поняла, Созерцатель-сан, вы хотели ли бы скрыться на какое-то время от ваших врагов в одном из наших строящихся миров? – догадалась Каори. Впрочем, чтобы предсказать мою просьбу, уже не требовалось иметь семи пядей во лбу – она и так была очевидна.

– Да, мадам Ихара, именно об этом я и собирался вас попросить, – подтвердил я, опустив взгляд – опять-таки дань восточным традициям. – В знак нашей старой дружбы, надеюсь, вы не откажете мне в этом.

– Могу ли я иметь возможность взглянуть на те документы, какими вы сейчас занимаетесь, когда они будут окончательно расшифрованы? Тоже, так сказать, в знак нашей старой дружбы и благодарности за услугу.

А вот здесь крылась весьма коварная ловушка. Однако я достаточно хорошо знал повадки хитрой японки, чтобы проморгать подвох. В действительности Каори интересовали не упомянутые мной документы, а то, способен ли я перед лицом опасности нарушить конфиденциальность доверившегося мне клиента. Короче говоря, Ихара-сан пользовалась случаем и устраивала Созерцателю проверку на вшивость. Провали я этот тест, и «Синъэй» – один из моих лучших клиентов – больше никогда не вел бы со мной дел. И, само собой, отказал бы даже в кратковременном политическом убежище.

– При всем уважении, мадам Ихара, но вы же понимаете: я не имею права демонстрировать документы заказчика третьим лицам. – Я не поддался на хорошо завуалированную провокацию. А для пущего эффекта нахмурился и изобразил легкую обиду – пусть эта интриганка видит, что ее предложение для Созерцателя оскорбительно, и впредь воздерживается от подобных просьб.

Извинения Каори не заставили себя ждать: сдержанные, но предельно емкие и не отличимые от искренних. В этом искусстве азиаты также превосходят всех. Не исключено, что у него даже есть название, наподобие «бонсай» или «оригами». «Путь кающегося», например, – японцы обожают поэтизировать подобные вещи и возводить их в ранг обязательных церемоний.

– Сама не знаю, что на меня нашло, – высказав то, что должна, добавила Ихара напоследок. – Видимо, опять мое неуемное женское любопытство выбилось из-под контроля. Давайте забудем об этом маленьком недоразумении, Созерцатель-сан, хорошо? Надеюсь, оно никак не отразится на нашем взаимном доверии?

– Все в порядке, мадам Ихара, – заверил я ее. – Разве между нами, старыми друзьями, могут вообще быть какие-нибудь обиды и недопонимания?

– Благодарю вас, Созерцатель-сан… Итак, вы просите «Синъэй» дать вам укрытие в полностью изолированном квадрате до тех пор, пока ваша работа не будет доведена до конца, – продолжила японка. – Что ж, мы всегда готовы войти в затруднительное положение наших деловых партнеров и помочь им по мере возможностей. Однако в вашем случае, Созерцатель-сан, речь идет, скажем так, о не совсем типичной просьбе. Политика компании не допускает присутствия посторонних в квадратах, пребывающих на стадии разработки. Это правило касается даже меня, не говоря о внештатных сотрудниках фирмы. Прошу простить, но «Синъэй» не сможет пойти ради вас на такую уступку. Согласившись на нее, я допущу грубое нарушение устава компании и буду с позором уволена.

Не то чтобы отказ Каори меня удивил, но сохранить абсолютно невозмутимую мину при плохом раскладе я не сумел. Мое огорчение выдали лишь плотно сжатые губы, но для собеседницы хватило и этой едва заметной гримасы, чтобы определить мое вмиг помрачневшее настроение. Поэтому кое-какое альтернативное решение проблемы Ихара все-таки предложила:

– Мне очень жаль, Созерцатель-сан. Надеюсь, кто-нибудь из ваших друзей все же выполнит вашу просьбу. Но если вас опять постигнет неудача, могу порекомендовать вам попробовать воспользоваться Утиль-конвейером. Безусловно, место это малоприятное и не приспособленное для комфортной жизни, но в одном вы можете быть уверенными: там взломщики из «Дэс клаба» вас точно не достанут.

– Утиль-конвейер? – недоуменно переспросил я и признался: – Впервые о нем слышу. Не опишете ли вкратце, что он собой представляет?

– О, я полагала, что столь информированному либерианцу, как вы, доводилось слышать о так называемой Черной Дыре – месте, где заканчивают свой путь М-эфирные вселенные, – удивленно вскинула брови Каори.

– Погодите-ка, – в свою очередь удивился я. – Разве отслужившие свой срок квадраты не форматируются администрацией Менталиберта, чтобы потом на их месте могло появиться другое креаторское творение?

– Вы совершенно правы, Созерцатель-сан, – согласилась Ихара. – В Менталиберте все именно так и происходит. Но Утиль-конвейер не относится к Менталиберту. Вам ведь известно об М-эфирных мертвых зонах, не правда ли?

Я кивнул: мертвые зоны, в отличие от загадочного «конвейера», мне были знакомы. В окружающем Землю М-эфирном поле существовало несколько пятачков нулевой ментальной активности; что-то вроде тех участков планеты, куда не долетают радиосигналы, только применительно к М-эфирным волнам. Такие мертвые зоны наличествовали, как правило, в крайне малонаселенных областях Земли и по этой причине не обладали той ментальной энергетикой, что была необходима для создания в них полноценных квадратов. Я, как уникальный специалист пронизывать мыслью М-эфирное пространство, «видел» эти зоны в образе абсолютно безжизненных островков, торчащих тут и там в бурном океане Менталиберта. Неудивительно, что прежде они не вызывали у меня ни малейшего интереса.

– Утиль-конвейер расположен внутри одной из таких мертвых зон и является корпоративным инструментом восемнадцати крупнейший креаторских студий планеты, включая нашу, – продолжала Каори. – По сути, это обособленный квадрат, существующий исключительно за счет энергии выбросов, что происходят при утилизации М-эфирного мусора. Или, если хотите, изолированный мусоросжигатель, в котором уничтожается тот ненужный материал, который накапливается у креаторов в процессе работы над ментальными вселенными. Наброски, прототипы, черновые образцы и просто банальный мусор в виде лишних или забракованных деталей… А иногда цензура требует, чтобы креатор убрал из квадрата какой-либо неудачный компонент – гору, озеро, здание или статиста, – и креатор убирает. Куда ж ему деваться? Иначе квадрат не пройдет сертификацию и не будет помещен в Менталиберт. После сдачи проекта на мнемонакопителях наших студий остаются горы такого бесполезного хлама. На первых порах его уничтожением занимались сами сотрудники, но эта муторная работа отбирала у них массу полезного времени и сил, что, естественно, было нерентабельно. Но потом отыскался энтузиаст-креатор, который взял эту обязанность на себя и создал Черную Дыру – мир, где происходит уничтожение вышеназванного мной мусора. Теперь любые образующиеся в ходе миротворчества отходы отправляются прямо на Утиль-конвейер. Там они еще некоторое время остаются доступными нам на случай, если креаторы ошиблись или какая-нибудь выброшенная деталь вдруг снова окажется ими востребована. Правда, хозяин Черной Дыры не гарантирует, что от такой пертурбации материалы будут возвращены в прежней целостности, но таковы издержки этого бизнеса, с которыми все мы готовы мириться. «Синъэй» больше десяти лет сотрудничает с тем креатором-мусорщиком. Надо заметить, он неплохо озолотился на нас и других студиях, с которыми в свое время заключил контракты на утилизацию М-эфирных отбросов.