Незваный гость (сборник) - Илья Шумей

Экзокожа! Проклятье! Я должен, должен был все это заметить, но не обратил внимания. Да, мне попался пример исключительно достоверной подделки, вплоть до юношеского пушка над верхней губой и контролируемой пигментации, но намеков-то хватало!

Я в сердцах чертыхнулся, и вырвавшееся из моего горла хрюканье привлекло внимание парня.

– О! Вы делаете успехи, капитан! – он сделал вид, будто впечатлен, – заказчики предупреждали меня, что Вы сильный человек. Они не обманули.

– Чш… чш… што? П… п…

– Что я делаю? Ввожу новое полетное задание для «Сарагосы», – с готовностью отозвался Карл и кивнул на мониторы, – как видите, мы благополучно прошли шлюз, и теперь мне надо обозначить новые задачи для ваших артиллеристов.

Он повернул мое кресло так, чтобы я мог видеть тактический проектор, на котором одна за другой загорались красные точки, отмечающие вводимые в систему управления огнем цели. Внутри у меня что-то неприятно екнуло, когда я сообразил, что все эти точки попадают аккурат на места расположения военных баз и зенитных батарей Республиканской армии. Тех самых, которые «Сарагосе» следовало защищать от атаки конфедератов. Но теперь…

Меня вдруг осенило, и от нахлынувшего отчаяния захотелось взвыть. Никакой атаки на Иболавву на самом деле не планировалось! Вся эта суета оказалась лишь великолепно срежиссированной фальшивкой, призванной выманить сюда наш крейсер. И каждый наш ход противник знал заранее! Весь спектакль был распланирован буквально по секундам, и даже показные терзания Карла там, на «Цзэнсине» требовались лишь для того, чтобы у меня не осталось времени на подозрения и поиск других вариантов. Моя роль состояла именно в том, чтобы привести мальчишку сюда, на мостик крейсера. Неизвестно, сдал ли нас скрывающийся в республиканском штабе «крот», либо мы столкнулись с изощренно точным расчетом настоящего гения, но замысел конфедератов однозначно удался.

Зенитные батареи сочтут «Сарагосу» своей и даже не подумают открыть по ней огонь, а потом… потом один-единственный залп ее орудий сотрет их в пыль. При этом мои артиллеристы даже понятия не будут иметь, по каким целям стреляют. Ведь для них это всего лишь набор ничего не говорящих цифр и только.

От бессильной злобы у меня вырвался невольный стон.

– Вижу, что Вам понравилось, – удовлетворенно кивнул парень, – это, согласитесь, лучше, нежели ковровые бомбардировки, которыми Вы меня стращали. Думаю, нам удастся избежать ненужных потерь среди мирного населения. Орудия «Сарагосы» имеют очень хорошую точность, и поразят только военные объекты, не затронув прилегающую территорию.

– Живым тебе… не уйти… – каждое слово мне приходилось буквально выгрызать из неподатливого воздуха, – бежать тебе… некуда.

– Бежать? Бросьте, зачем? Я не собираюсь ни от кого убегать или прятаться, – Карл обвел рубку рукой, – когда я здесь закончу, я спокойно выйду отсюда и, следуя Вашим рекомендациям, запрусь в ближайшей пустой каюте. А когда поднимется тревога, я вместе со всеми организованно проследую к спасательным капсулам, а после посадки до меня уже никому не будет дела.

– Тре… вога? – переспросил я, охваченный скверным предчувствием.

– Ну да. Когда крейсер начнет падать.

Он коснулся пары кнопок, и на тактической проекции, в дополнение к обозначенным целям, высветилась траектория «Сарагосы», которая не финальном участке резко загибалась вниз и вонзалась в поверхность планеты.

– Вот. Теперь все вроде бы на своих местах, – Карл удовлетворенно окинул взглядом общую картину, – можно начинать. Позвольте-ка…

Он взял мою безвольно обмякшую правую руку и приложил ладонь к сенсору, подтверждая ввод данных. Теперь становилось очевидным, зачем он сохранил мне жизнь, убив всех остальных. Система идентификации не позволила бы изменить полетное задание без моей визы, а посему я должен быть жив. То, что я выведен из строя импульсом парализатора, система определить не могла.

Табло послушно вспыхнуло зеленым, приняв новые указания.

– Вуаля! Как говаривал мой папаша, чертовски четко и чрезвычайно чисто.

– Н-но з-зачем? – я заикался уже заметно меньше, но до восстановления подвижности оставалось еще очень далеко.

– Мне кажется, что установление мира в галактике стоит некоторых жертв.

– Мир? – прохрипел я.

– Понесенные потери и, что даже более важно, серьезное психологическое потрясение сделают республиканцев более сговорчивыми, – словно издеваясь, Карл почти дословно процитировал слова адмирала Кехшавада, – потеря одной из ключевых планет и самого мощного ударного крейсера плюс переход на сторону противника его капитана, весьма известного и популярного в войсках офицера, станут для них серьезным ударом, после которого Республика оправится очень нескоро. Это, разумеется, еще не окончательная победа, но война уже давно у всех в печенках сидит, и заключение мирного договора вполне может стать лучшим выходом для обеих сторон.

– Переход на сторону противника!? Да никто не поверит в этот бред!

– На самом деле сомнения зародились у Вас уже давно. Ваши близкие, друзья и коллеги позже наверняка вспомнят какие-нибудь Ваши случайные оговорки и долгие задумчивые взгляды. Глядя на то, как каждый день гибнут невинные люди, в глубине души Вы непрестанно искали выход из тупика. И тут судьба подарила Вам уникальный шанс изменить ход Истории. Я понимаю, что решение далось Вам нелегко, но, таково было неумолимое веление момента. Вы сделали это ради благополучия будущих поколений.

«Сарагоса» тем временем начала отрабатывать новое полетное задание, разворачиваясь, чтобы зайти на цели с наиболее выгодного направления. И никто из полутора сотен членов экипажа крейсера даже не подозревал, что происходит за запертой бронированной дверью капитанского мостика. Я вдруг почувствовал себя очень одиноким.

– Будь ты проклят! – только и смог выговорить я.

– Не убивайтесь так, капитан, – Карл вынул пистолет из моей кобуры и проверил его, – да, Вас лишат всех званий и наград, предадут анафеме, но взамен Вы станете настоящим народным героем по другую сторону линии фронта. О Вас будут слагать стихи и песни, в Вашу честь нарекут корабли, может даже пару памятников поставят. Не самая плохая перспектива, по-моему. Рано или поздно, но в конечном итоге все поймут, что сегодня Вы поступили как истинный патриот. Патриот всего человечества, которое никогда не забудет этой жертвы.

Он вложил рукоять оружия в мои ватные пальцы и приставил холодный ствол мне к виску, а я мог лишь пассивно наблюдать, как чужой человек распоряжается моим телом.

– Я не сомневаюсь, что Вы несколько иначе видели финал своей карьеры, капитан, но жизнь, увы, распорядилась иначе. Ведь у героев никто и никогда не спрашивает их мнения. Вы же знаете…