Николай Хмурый. Западная война - Михаил Ланцов

– Вы имеете в виду эти лоханки? Да ну, – махнул рукой один из кардиналов. – Вон немцы и англичане стремятся к настоящим кораблям! А эти…

– На текущий момент каждый пятый пароход, плавающий на просторах Мирового океана, построен в России. Дешёвые, доступные, простые, разумных размеров. Да, в них нет ничего выдающегося… кроме дешевизны и количества. Сколько их построено! Вы представляете?! Каждый пятый пароход! И это – несмотря на то, что национальные правительства пытаются противодействовать их распространению. Однако против цены не попрёшь, слишком уж она выгодная. И дельцы покупают их. И будут покупать. Не говоря уже о винджаммерах… И таких примеров масса. Это разве не чудо? Он разве не совершил невозможное?

– Так вы хотите поддержать Императора в его желании? – хмуро спросил один из кардиналов.

– Поддержать? Да. Но не сейчас. Он должен доказать, что действительно хочет собирать камни. Однако это не мешает нам начать готовиться. Для этого я вас и пригласил. Дело, сами понимаете, очень непростое…

Вечерело.

Где-то там, вдали, шла война и кипели страсти. Здесь же Николай Александрович проводил вечер с семьёй. Он регулярно этим занимался, уделяя не только супруге, но и сыновьям очень много времени. Особенно сыновьям.

Обновлённый Император прекрасно знал, что главная беда всех Великих правителей – их дети, чьим воспитанием они, как правило, не занимались. Отдавая на откуп мамкам-нянькам или позволяя расти как сорнякам. Поэтому с 1894 года, как родился его первенец – Ярослав, он уделял своему потомству самое пристальное внимание. Сначала питание, спорт и развивающие игры. А потом и вовлечение в дела по мере возможностей.

Ярослав сидел напротив отца и с умным видом смотрел на фигуры, разместившиеся на шахматной доске. Хоть Николай Александрович и не любил шахматы, но играл в них очень недурно и не избегал, когда приходил черёд поиграть в них с сыновьями.

И вот – старшенький. Почти что двадцать лет. Он немного нервничает, но внешне это почти не заметно. Императору, как опытному игроку в покер, подобные нюансы видны «невооружённым глазом», для обычного же человека – Ярослав невозмутим. Он начинает. Белые начинают и выигрывают. Должны выигрывать при прочих равных. Но он всё равно нервничает, не уверенный в своих силах.

За его спиной – Таисия, его невеста, известная в юности как Тошико, девятая дочь Императора Муцухито. Именно её в 1904 году выбрали для заключения династического брака между Россией и Японией, с тем чтобы рождённые ею дети унаследовали престол обеих стран. Были и другие кандидатуры, но Николай Александрович остановился на этой девочке из соображения подходящего возраста и характера. Она с тех пор проживала в России, получая образование и воспитание, сообразное её будущей судьбе. Не изолированно от своих родственников. И она, и Ярослав уделяли немало внимания японской культуре и традициям. Но воспитание она всё же имела не только европейское, но и весьма светское.

Таисия прекрасно чувствовала это едва заметное напряжение своего будущего мужа. И выдавала своё понимание взглядом, который неосторожно бросала то на него, то на шахматную доску, то на Императора.

В полной тишине прошло десятка полтора ходов. Пока Николай Александрович не спросил сына:

– Ты уверен?

– Да, – после достаточно долгой паузы произнёс Ярослав.

– Разве? Мне кажется, что ты сомневаешься, – произнёс Николай Александрович и сделал свой ход.

– Я уверен в том, что делаю.

– Серьёзно? Тогда почему ты так долго думаешь? Тебя гложут сомнения?

– Папа, но мне же нужно подумать!

– Думать не только можно, но и нужно. А вот оправдываться – лишнее. Ты уже потерял душевное равновесие. А что будет, если твои враги начнут тебя нарочно провоцировать и дразнить? Сохранишь ли хладнокровие? – сказал Император и сделал свой следующий ход.

– Но ты не враг! – воскликнул Ярослав и сделал ход. Поспешный. Слишком поспешный, а потому необдуманный.

– А ты не думал, что жертва должна поверить в то, что ты её друг? Это расслабляет жертву. Позволяет приблизиться без лишних усилий на расстояние рывка. Не так ли? Что скажет Святополк? – обратился Николай Александрович к своему среднему сыну, что сидел поблизости и наблюдал за игрой. Он был младше старшего на четыре года, так как Император берёг свою Клеопатру и давал её организму хорошенько оправиться и отдохнуть от родов.

Рядом со Святополком сидела Серафима – его пятнадцатилетняя невеста, происходящая из правящего дома Империи Цин. Она так же, как и Таисия, воспитывалась с 1904 года в Санкт-Петербурге.

Средний сын задумался. Серафима что-то ему шепнула на ухо. Едва заметно. Но тот отмахнулся, сосредоточенно смотря на шахматную доску. Однако прежде чем тот что-то сказал, младший сын Всеволод хохотнул и произнёс:

– Слава проиграл, отец.

– Он не тебя спросил! – воскликнул Святополк, уязвлённый такой фразой. На что Всеволод беззаботно пожал плечами и жестом предоставил ему слово. Хотя в глазах сверкнул нехороший блеск. Этот двенадцатилетний паренек никому и ничего не прощал. Да и был не по годам умён и… мудр, что ли. Конечно, он позволял себе такие выходки, привлекая внимание отца, но никогда просто так не шёл на обострение, позволяя старшим братьям конкурировать между собой. Или даже стравливая их.

Николай вкладывался в них троих равномерно, однако результат у каждого был свой. Старший пошёл в деда – крупный и сильный, но безвольный и совершенно не собранный. Всё больше музыкой и живописью увлекался. Средний собран, но интеллектуальный труд его не прельщал. Он был слишком прям и бесхитростен. Честный, открытый, трудолюбивый и… откровенно глупый. Нет, не дурак. Но оказавшись в незнакомой обстановке, терялся… вот как сейчас. Ведь отец играл не с ним, и он, по своему обыкновению, не отслеживал ситуацию. А вот младший…

– Продолжим? – не дождавшись ответа от среднего сына, спросил отец у старшего. Тот кивнул, раздражённо скосился на довольно улыбающегося Севу и сделал свой ход.

– Ты меня специально дразнишь? Зачем?

– Потому что, когда ты станешь Императором, тебя постоянно будут дразнить. И ты должен отчётливо осознавать это, – произнёс Николай, постучав пальцем себя по лбу. – Они тебя станут смешить лишь для того, чтобы вытащить твои золотые зубы.

– Но кому же мне верить?

– Никому. Порой даже себе нельзя верить, ибо человек склонен к самообману в сложной ситуации. Мне верить можно.

– Но ты же говоришь, что никому нельзя.

– Каламбур?

– Бессмыслица. Я порой тебя не понимаю, отец.

– Тебе кажется, что я сказал многозначительную глупость? Только честно.

– Да, – с трудом выдавил Ярослав.

– И ты усомнился в моих умственных способностях?