Криппен - Джон Бойн
Шрифт:
Интервал:
Она медленно покачала головой — не отрицательно, а удивленно — и, снова обернувшись, посмотрела на одежду. Взяв купленные им бриджи, Этель приложила их к ногам, чтобы прикинуть размер. Она внимательно рассмотрела себя в зеркале: похоже, брюки были как раз. Она подобрала с кровати парик и, сложив волосы копной на голове, надела его сверху, осторожно поправив с боков. Этель снова глянула в зеркало, не зная, смеяться ей или плакать.
— Придется немного подогнать, — сказала она. — Возможно, понадобится остричь волосы.
— Но это подействует. Ты согласна?
— Будет заметно, — с досадой ответила она.
— Люди верят на слово. Никто не ожидает, что взрослая женщина оденется подростком. С какой стати? Это подействует, поверь мне.
Этель наигранно вздохнула.
— И как мы себя назовем? — спросила она. — Кем станем притворяться?
— Я и об этом подумал, — сказал он. — Это будет для нас игрой. Я скажу, что меня зовут мистер Джон Робинсон, а ты…
— Мистер Джон?..
— Ты — мой сын, Эдмунд.
— Твой сын, — произнесла она сухо. — Хоули, надеюсь, это не какая-то твоя странная фантазия? В противном случае должна тебе сказать, что…
— Это обман, и больше ничего, и, возможно, он даже нас развлечет. Прошу тебя, Этель. Я действительно считаю это разумным способом вырваться отсюда и начать все сначала.
Она задумалась над его словами. Ничего нелепее она не слыхала и не могла взять в толк, почему Хоули настроен так решительно. Конечно, его довод звучал веско. Если их попутчики в первом классе узнают, что неженатые мужчина и женщина путешествуют в одной каюте, они, естественно, поднимут скандал, но, в отличие от самого Хоули, ее это не особо волновало. Этель была не из тех женщин, которых заботит мнение окружающих.
— А когда мы доберемся до Канады, — сказал она, — то больше не будем притворяться? Снова станем просто Хоули и Этель, как прежде?
— Клянусь.
Она повернулась и опять взглянула на себя в зеркало.
— Из меня получился неплохой паренек, ты не находишь? — промолвила она.
Три дня спустя Этель не только привыкла к новому наряду, но и полюбила его. Выдавая себя за другого, она дышала воздухом авантюризма и свободы. Конечно, по пути возникали трудности. Благодаря своей врожденной красоте, большим глазам, заостренным скулам и пухлым губам Этель превратилась в очень привлекательного мальчика и обратила на себя внимание Виктории Дрейк, которой, как она с радостью отметила, в то утро в обеденном зале не было. Однако все, связанное с личностью Эдмунда Робинсона, в отличие от Этель Ле-Нев, было исполнено риска и отваги, чего она раньше никогда не испытывала. Она могла по-другому ходить, говорить, вести себя и думать. В Антверпене Этель села на борт мальчиком, но верила, что, если ничего не помешает, к концу переезда через Атлантику станет мужчиной.
Наложив себе завтрак, самозваный Эдмунд Робинсон окинул взглядом зал, который по-прежнему казался набитым битком. Однако вдоль стены располагался целый ряд столиков на двоих, и Эдмунд заметил в самом конце один свободный. Поэтому он быстро туда направился и сел — и в эту же минуту противоположный стул выдвинул второй пассажир. Эдмунд поднял взгляд и увидел мрачное, сердитое лицо Тома Дюмарке, разместившегося по другую сторону; его поднос был перегружен едой. У Эдмунда возникло такое чувство, словно Том его подстерегал.
— Том, — сказал он раздраженно, поскольку хотел позавтракать в одиночестве. — Как мило.
— Эдмунд, — произнес тот, неприветливо кивнув. — Не возражаешь, если я тут сяду?
— Отнюдь, — качнул головой Эдмунд. — Сделай милость.
Внезапно Том тяжело плюхнулся и быстро задышал, опустив руку под стол, будто у него что-то болело.
— Тебе плохо? — спросил Эдмунд, заметив его злобный взгляд.
— Хорошо, — пробурчал тот.
— Просто у тебя такой вид, словно ты ушибся.
— Мне хорошо, — настойчиво повторил Том, заведя руку за спину и поставив на стол завтрак: каша, сок, гренок, яичница с ветчиной на тарелке, два пирожных и чашка кофе, — и Эдмунд с улыбкой на все это уставился. Сам он обычно по утрам не рисковал и ограничивался чаем с гренком, но сегодня решил: была не была — и тоже взял себе тарелку с омлетом.
— Проголодался? — спросил он.
— Да.
Хотя вчера вечером они сидели друг напротив друга и довольно мило болтали, сейчас Эдмунд в мальчике ощущал какую-то неприязнь. Он наблюдал за тоскующими взглядами, которые тот бросал в сторону Виктории Дрейк, и прекрасно понимал, что Том замечает точно такие же взгляды Виктории, направленные на самого Эдмунда. Его это немного забавляло, хотя подобный флирт был для девушки совершенно бесполезным занятием, и Эдмунд подозревал, что у Тома еще меньше шансов завладеть предметом своей любви.
Хотя Том был симпатичным мальчиком и благодаря своим грубым, разбитным манерам, возможно, казался кое-кому еще более привлекательным, он по-прежнему оставался ребенком, и Эдмунд полагал, что интересы Виктории лежат в иной области.
— По правде говоря, я тебя ждал, — произнес Том через пару минут, подтверждая подозрения Эдмунда.
— Ждал меня? — переспросил тот, удивленно подняв глаза; его сосед между тем жадно набросился на завтрак. — Неужели?
— Да. Хотел с тобой поговорить.
— Хорошо.
— О Виктории Дрейк.
— А, — сказал Эдмунд, кивнув.
— Я честно предупреждаю тебя, Робинсон, — тихо проговорил юнец.
— О чем?
— О том, что произойдет, если ты не уберешь от нее свои грязные руки, — вот о чем. Предупреждаю тебя сейчас и больше повторять не буду.
Эдмунд улыбнулся и поставил чашку на стол. Откровенность — это одно. Страсть — другое. Но угрозы — совершенно третье, и будь он проклят, если смирится с ними, даже если они безосновательны.
— Одну минутку… — начал он, но его оборвали:
— Слушай сюда, Робинсон, — прошипел Том. — Не знаю, что ты затеял, но мне это не нравится. Не нравится, что ты все время за ней волочишься и пытаешься ее закадрить.
— Это я-то?
— Я увидал эту девчонку первым и при удобной возможности ее заполучу. Не тебе со мной тягаться, хоть ты и на пару лет старше. Поэтому хватит за ней бегать, если не хочешь неприятностей.
— Я за ней бегаю? — со смехом повторил Эдмунд. — Вот так новость. Да она сама никак не оставит меня в покое, кретин. Добивается меня с первой же нашей встречи.
— Не смеши. Такая девчонка? Да она никогда не станет бегать за доходягой вроде тебя. Если хочешь знать, ты вовсе и не мужчина.
«Ты даже не догадываешься, насколько прав», — подумал Эдмунд.
— Руки худые, голос тонкий, наверно, ты еще даже не бреешься? И не называй меня кретином, а то выволоку наружу и брошу за борт. Акулы быстро тебя оприходуют.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!