Криппен - Джон Бойн

«Президентский люкс» был самой большой каютой на борту «Монтроза» и в действительности состоял из четырех отдельных комнат: главной спальни, где Матье сейчас лежал, маленькой, в которой спал его племянник Том, средних размеров душевой, а также гостиной, предназначенной для приемов. Матье не собирался слишком часто принимать гостей в путешествии (компанию составляли ему книги, а развлекал его племянник), но, к сожалению, в тот день он столкнулся с миссис Антуанеттой Дрейк, которая интересовалась комфортабельностью его апартаментов. Дама продолжала расспрашивать ad nauseam,[25]пока не стало ясно, что ей хотелось бы осмотреть их самой, и тогда Матье оставалось лишь пригласить ее после обеда на чай, соблюдая правила приличия, и это предложение она с готовностью приняла. Миссис Дрейк должна была прийти в четыре, часы показывали без четверти, и Матье разочарованно вздохнул: он как раз наслаждался описанием Африки, где побывал лет двадцать назад, и предпочел бы погрузиться в чтение еще на пару часов. К сожалению, Матье был связан обязательством и поэтому вставил закладку в конце главы, готовясь к предстоящему испытанию.

Подобно мистеру Джону Робинсону, Матье пересекал Атлантический океан уже не первый раз и, видимо, не последний. За свою жизнь он вдоволь попутешествовал и едва ли мог считать себя гражданином какой-либо конкретной страны, настолько разнообразен был его жизненный опыт. Родившись в Париже, в семнадцать лет он бежал оттуда в Англию вместе со своим братом, когда оба осиротели. На судне гораздо меньше этого повстречал любовь всей своей жизни — некую Доминик Совэ, и там же начались его взрослые приключения, хотя роман и не задался. В молодом возрасте Матье посчастливилось сколотить большой капитал, который он разумно вкладывал, переезжая из одного города в другой, когда его одолевала скука: он наслаждался роскошной обстановкой, однако никогда не жил не по средствам. Матье не знал точных размеров своего состояния, но как только принимался его подсчитывать, всегда оказывалось, что оно опять выросло.

Матье наскоро побрился, почти не глядя на свое отражение в зеркале: не любил наблюдать признаки старения. Его темные волосы слегка подернула седина, которая уже долгие годы не увеличивалась, так что он почти не обращал на нее внимания. Матье Заилль был элегантным мужчиной того типа, чья внешность говорит о пятидесяти годах приятной, здоровой, спортивной жизни. Что это не соответствовало истине, не имело большого значения, поскольку он давно понял: внешний вид — одно из самых обманчивых человеческих свойств.

Часы в гостиной пробили четыре раза, и после четвертого удара раздался резкий стук в дверь каюты; Матье пошел ее открыть. Он представил, как миссис Дрейк, наверное, простояла в коридоре несколько минут в ожидании точного времени, и не мог не улыбнуться про себя ее нетерпеливости.

— Миссис Дрейк, — сказал он, отступив на шаг, чтобы ее огромная туша могла беспрепятственно пройти внутрь. — Рад вас видеть.

— Мистер Заилль, как мило, что вы меня пригласили, — подобострастно ответила она, вращая головой из стороны в сторону и торопливо оценивая обстановку, словно сама идея визита исходила от него.

— Матье, прошу вас, — пробормотал он.

— Разумеется, — подхватила она. — А вы зовите меня Антуанеттой. Какие у вас здесь прелестные комнаты. Бедный мистер Дрейк так извинялся, сообщая мне и моей дочери, что «президентский люкс» был уже занят, когда он бронировал нам билеты. Он чувствовал себя таким виноватым. Поэтому-то у нас всего лишь каюта первого класса. Вы опередили нас, мистер Заилль. Экий вы шалунишка. Я хотела сказать, Матье.

Он улыбнулся и закрыл за ней дверь: решение о том, чтобы взять Тома с собой в Канаду, возникло в последнюю минуту, и он забронировал этот люкс всего за сутки до отплытия из Антверпена. Матье сильно сомневался, что незадачливый муж миссис Дрейк вообще спрашивал об этой каюте: в противном случае он бы от нее отказался, едва узнав ее стоимость.

— В таком случае я вынужден извиниться и попытаться загладить вину чаем, — галантно ответил Матье. — Надеюсь, у вас комфортабельная каюта.

— О да, вполне сносная, — сказала она. — Лично меня все это, конечно, особо не волнует. Главное — чтобы мы благополучно добрались до Канады. Не такая уж я, знаете ли, материалистка. — Матье кивнул и окинул беглым взглядом ее дорогое платье, блестящие украшения и изящную шляпку, которую она, присев, сняла. — Как хорошо, что вы сами можете заваривать у себя чай, — добавила она, наблюдая за тем, как он кипятит в кастрюльке воду. — Что они придумают в следующий раз, как вы полагаете?

— Понятия не имею, — ответил Матье. — Но я непременно испробую все новинки. Вам чай или кофе?

— Лучше чай. Мне кажется, кофе — неподходящий напиток.

— Для кого?

— Да для всех. Не знаю почему, но он кажется мне вульгарным. Чашечка чаю с лимоном после обеда — и я довольна жизнью, Матье. Если это устраивает королеву Александру, то устроит и меня, а мне достоверно известно, что она каждый день в четыре часа пьет чай. Не могу себе представить королевскую семью, которая садится пить кофе, а вы?

— Никогда об этом не думал.

— А если бы подумали, уверена, вы со мной согласились бы. Во всяком случае, я, знаете ли, довольствуюсь малым. Простая чашечка чаю — и я счастлива, как дитя. — После этих слов она быстро выхватила веер и слегка подняла брови; в последнее утверждение Матье верилось с трудом. Однако, заварив чай, он сел напротив нее в кресло, дал напитку пару минут настояться, а затем разлил его по чашкам.

— Как хорошо завязывать знакомства на борту, вы не согласны, Матье? — спросила она.

— Полностью согласен.

— Мой муж, мистер Дрейк, много путешествует по работе и, думаю, всегда может завести разговор с другим джентльменом о бизнесе, политике и тому подобном. Но когда такая дама, как я, путешествует с дочерью, приходится соблюдать осторожность. Ведь не хочется, чтобы у попутчиков сложилось о тебе превратное мнение.

— Какое еще мнение, Антуанетта? — спросил он.

— Я знаю, вам это покажется странным, — сказала она со смешком, который считала девичьим. — Но я слыхала, что многие женщины используют эти трансатлантические переезды для заманивания в свои сети мужчин. Всего две недели в море — и вот у тебя уже новая жизнь, куча денег и новый муж. Я сама была свидетельницей, Матье. В первый день, когда мы садились на пароход, повсюду шныряли эти несчастные одинокие женщины, пытаясь отыскать неженатых мужчин и метнуть в них свой гарпун. Вы наверняка их заметили. Это ужасно неловко.

— К сожалению, в первый день я никуда не выходил, — признался он. — Все проспал. Но уверен, что вы правы.

Конечно, сам Матье бывал женат, причем неоднократно, и прекрасно знал, как некоторые светские дамы дорожат институтом брака. Впрочем, женился он, как правило, неудачно и был настроен против супружеских отношений, хотя, неожиданно для себя, время от времени снова попадал в ту же ловушку. Если бы Антуанетта не упоминала так часто о мистере Дрейке, Матье решил бы, что и сама она стремится стать очередной миссис Заилль. Однако он почувствовал, что ей просто хотелось пообщаться с самым богатым пассажиром на борту. «Замужество или деньги — вот самое главное для таких женщин, как она, — мысленно заключил он. — А лучше всего и то и другое сразу».