Маханакхон - Александр В. Великанов

того как уберешь палец со спуска, откуда ни возьмись, лезет идиотское любопытство. Дурацкое желание узнать все о жизни, которую только что оборвал.

Пару раз в начале карьеры это чуть не стоило Игорю его собственной шкуры. Когда в самый опасный момент силовой акции, после только что прозвучавшего выстрела, он впадал в странную задумчивость, пытаясь представить себе жизнь устраненного объекта.

Афганский полевой командир, перуанский наркобарон, пара политиков и дюжины простых бойцов всевозможных групп – нет, Игорь не жалел их, не грустил, ему вообще были мало свойственны подобные чувства. Но он ими интересовался, почему-то очень хотел узнать их историю.

Как-то раз даже попробовал навести справки о жизненном пути одного из объектов. Тогда, в Афганистане, Игорь отрабатывал контракт от правительства США. Нужно было убрать лидера одной из местных военно-этнических групп. При этом прямой связи с Талибаном3 тот не имел, а потому армия здесь открыто работать не могла. Для таких случаев и держали многочисленных высококлассных «фрилансеров».

Игорь с несколькими профессионалами отправились на задание ночью, переодевшись в местную одежду, – всем, конечно, будет понятно, кто заказал операцию, но официально придраться будет не к чему.

Отработали без хитростей – двое сняли охрану и заняли периметр, четверо влетели в низкий старый дом, где все спали. Шейха Расула положили быстро, вместе с женами, детьми и слугами, естественно, никаких свидетелей оставлять было нельзя.

А по окончании контракта Игорь решил покопаться в жизни старого афганца. Как это делать, он понятия не имел, поэтому обратился за помощью к знающему человеку – посреднику, находившему для Игоря контракты.

«Нужен специалист по сбору данных, в том числе из закрытых источников», – сообщил он партнеру, которого знал под именем Танака. Тот, как водится, без лишних расспросов, дал нужный контакт.

Игорь отправил специалисту, скрывавшемуся под ником DoubleCheeseBurger, задание: разузнать все, что можно о жизни шейха Расула, бывшего лидера деревни Аль-Расгат в зоне племён Афганистана.

«Сделаю», – только и ответил «Чизбургер» и назвал цену, очень даже немалую.

На деньги Игорю было плевать, да и за контракт заплатили, как всегда, хорошо, так что он согласился. И уже через три дня пришел файл – огромный.

Уж как загадочный «Чизбургер» нашел все это?.. Неужели о старом боевике, сидевшем всю жизнь в своей горной деревне, где-то хранится столько сведений? Ну да это неважно, наконец можно удовлетворить свое любопытство. Игорь начал читать – и разочаровался.

Обычная, скучная оказалась жизнь – борьба за власть, обман, схватки, деньги, связи… А ведь всегда представлялось в каждом из людей что-то особенное, но что?

С годами Игорь привык к своему странному любопытству и относился к нему спокойно. Главное – держать себя в руках, не позволять себе по-мальчишески замечтаться в самый горячий момент.

Объявили посадку на московский рейс. Бизнес-класс сажали вне очереди, но Игорь подождал, пока пройдет бо́льшая часть пассажиров, жадно наблюдая за людьми, гадая об их судьбах.

Внутренне приготовился к очередной телепортации. Из духоты, шума, ожесточенности Израиля к холоду и жестокому милосердию России.

В этот раз кормили на борту на удивление хорошо. Сидения в бизнес-классе одиночные, так что болтать не с кем. Игорь заказал себе вместо десерта хорошего виски и в полузабытьи сидел в кресле с бокалом в руке.

Напряжение и бешеный кураж операции, кончившейся всего два дня назад, еще не до конца угасли. Но сейчас они уже были скорее в теле, чем в душе, которая уже начинала расслабляться и предвкушала веселый московский отдых. А до начала ломки как минимум сутки.

Любимым местом для отпуска русская столица стала недавно и неожиданно. Игорь уехал из страны совсем молодым, много лет жил в Израиле, потом долго мотался по свету, с оружием и без. Про историческую родину почти забыл, пока в Нетании, на побережье Красного моря, в каком-то клубе, не познакомился с Юлей.

С виду она была просто еще одной из русим, еврейских репатриантов из бывшего Союза, как и сам Игорь. Но в отличие от него, приехала не из медвежьего угла, а из Москвы. Игоря привлекла в ней довольно редкая среди иммигрантов черта – Юля терпеть не могла Израиль. Ей все не нравилось, все на земле обетованной казалось тупым и провинциальным.

– Я сваливаю через неделю, – объявила она наконец. – В Москву. Там меня много всего бесит, там безумный бардак, но это бардак роскошный, великолепный. А здесь наоборот – вроде как порядок, но порядок какой-то жалкий. У меня уже и вещи собраны, я в этом Жидостане уже не могу!

Она говорила яростно, с вызовом, но Игорь только пожал плечами. В Израиле ему нравилось, но на «Жидостан» не обиделся. Его вообще никогда не задевали национальные трения. Он ни к одной из наций себя не относил. Он жил не здесь, среди обывателей, а там – в разгар схватки, под огнем. Будь на свете страна Война, он стал бы ярым ее патриотом. А что Израиль, что Россия – это всё из нудной мирной жизни, которая его мало интересовала. Но Игорю очень нравились дерзость и ярость в этой непутевой девчонке.

Их роман был как жизнь – короткий, страстный и бессмысленный, а под конец его Игорь махнул на все рукой и взял себе билет до Москвы, на тот же самолет, которым летела Юля. Они здорово покутили в самом большом, холодном, богатом и разгульном городе Европы. Потом быстро расстались, но Игорь неожиданно полюбил Москву, ее многочисленные развлечения, почему-то особенно сладкие среди ее пугающего величия.

Пробовал он с тех пор и Доминикану, и Таиланд, и Бразилию, даже в Лас-Вегас сдуру сунулся, но с Москвой ничего не могло сравниться. И каждый раз, после очередной кровавой и огненной заварухи, он приезжал сюда. «Москва – мой курорт, – посмеивался он, – русским расскажи – не поверят».

Внизу уже плыло огненное море российской столицы. Игорь с сожалением отдал стюардессе недопитый третий бокал, пристегнулся и стал ждать посадки.

Игорь был очень смелым человеком. Поэтому когда вместо ровного гула шасси, касающихся асфальта, раздался оглушительный скрежет, а потом за стеклом что-то мутно полыхнуло, он не почувствовал страха. Даже когда корпус самолета резко завалился набок, свет погас, в темноте замелькали вспышки, а ремень больно впился в живот, Игорь только сделал глубокий вдох и на секунду закрыл глаза. Сильно запахло чем-то едким, взрывоопасным.

«Пожалуй, я сейчас умру», – подумал Игорь. Ужаса не было, он вообще не боялся смерти, ибо это бессмысленно. Но в голову вдруг полезли совершенно непривычные мысли, а в сердце