Дорога домой - О. О. Щетинин

Тогда кто?

Дантей? После того, как Марс уничтожил там всё, что летало, оставив их даже без спутников связи, Дантей не игрок. Да и что там? Кучка отбросов общества? Какими бы они ни были умными и отчаянными, один флот МУКБОПа сотрёт их в пыль вместе с планетой. Объединение Диких? Ну хорошо, Дантей мог стать их лидером, но не стал, а если и был им какое-то время, то теперь он точно на эту роль не подходит. Тогда что? Или кто?

Сергей был уверен, что над тем же бьются Марсианский Крыс и Адмирал. Бьются, а в компанию не берут. Обидно!

– Шеф! Есть! – на этот раз порадовал Эл, не Маша. Но тут же пришёл вызов по второму каналу. Интересно, что они нарыли?

– Ко мне. Живо!

Эл и Маша столкнулись в дверях, не желая уступать, втиснулись в кабинет и попытались заговорить одновременно. Сергей поднял руку, останавливая ребят, хмыкнул, нарочито медленно оглядел и ткнул пальцем в Машу:

– Говори.

– Я проанализировала сетевые запросы Сонел, командир. Большая часть про вуду, Гаити, Кубу и западную Африку. В общем, про места распространения вуду.

Сергей приподнял бровь: информация явно не относилась к той, ради которой нужно, отпинывая товарища локтем, первой врываться в кабинет шефа. Конечно, вся команда чувствует, что он на взводе, Маша особенно, но…

– Она жрица вуду, не забыла? Понятно, что ей интересно узнать о корнях своей культуры.

– Позволю не согласиться, шеф. У неё была уйма времени на Теллуре, там проживает много чернокожих. Я смотрела отчёты службы контроля. Никаких контактов или подобных вопросов, запросов у неё не было. А тут – на тебе.

– И?

– И если мы принимаем версию, что она и Найденов кадровые работники КБМ, то она готовит легенду или готовится к внедрению.

– Но она же рассказывала нам про вуду. И эти её татуировки…

– Правильно. Нам рассказывала. Людям, которые вряд ли в курсе и которым можно навешать любой лапши на уши. А возможные расхождения всегда можно объяснить спецификой планеты, которая долгое время развивалась в изоляции.

– Продолжай.

– И ещё одно. Вы сказали, что в ней что-то изменилось. Я думаю, речь идёт о психокодировании.

– Та-ак… – а вот это было очень интересно.

– Она воспринимала как правду то, что рассказывала нам на Тиране. И тут два варианта. Или так и есть и агенты Гейнца её просто завербовали, или…

– «Психо»!

– Точно. Но не полное. Корректировка воспоминаний и поведения. Такой агент прекрасно знает, кто он на самом деле, но при этом верит в свою историю. Никакой детектор, никакой пси в таком случае не определит, что агент врёт. А теперь кодирование сняли. Или уже провели новое. Они точно готовят какую-то операцию.

– Какую? Где?

– Нова-17, – вместо Маши ответил Эл. Маша кивнула. Появившийся на пороге Фальк дождался знака Сергея и вошёл, устраиваясь в ближайшем кресле.

– Аргументируй.

– По Нове-17 были запросы с Теллура и Марса. Да, они были от разных ведомств и вполне объяснимы, но одновременно. Учитывая, что по Нове обычно ноль целых ноль десятых обращений в год, то два за семь дней – это перебор.

– Согласен, на, – подал голос Фальк.

– Ты что-то узнал? Откуда взялся этот мусорщик с кораблём амазонок или о том, откуда вернулась группа «Память» с артефактом?

– Нет. Но… Но я нашёл, куда они улетали, на. Группа «Память».

– И куда?!

Вот оно. Ради этого надо было по крупиночке всё собирать, чтобы вот так потом, всё один к одному, из разных источников… Он и сам это ощущал, но не было доказательств, а ребята их нашли. Ай, молодцы!

– Сектор, в котором только одна обитаемая система. Нова 17.

– Ждите!..

* * *

Фридрих по одному каналу связи увлечённо ругался с секретарём Совета, по другому – промывал мозги начальнику 12-го отдела, когда услышал вялые попытки референта сдержать какого-то наглеца. Только этого не хватало! Интересно, с чем он пожаловал, и вообще, откуда узнал? Фридрих только-только успел приказать, чтобы ему вызвали Матвеева, причём не сейчас, а через пятнадцать минут, а этот уже на пороге. Он отключил связь – кому-то повезло! – и бросил в интерком:

– Впустить.

Матвеев влетел как вихрь, отстранил ни в чём не повинную секретаршу, едва не сел мимо стула и положил папку перед Фридрихом.

– Нова-17.

– Что? – он почувствовал, как вытягивается лицо. Этого Фридрих не ожидал, совсем не ожидал.

– Фридрих Тихонович, нам надо на Нову-17. Там что-то зате…

– Нет! – только этого ему не хватало.

– Но! Вы не понимаете! – Матвеев начал вставать.

– Сидеть! – рявкнул Фридрих так, что кажется, зазвенели чашки на кофейном столике, а Сергей с растерянной физиономией плюхнулся на стул. Правильно, начальство не должно повышать голос просто так, орать на подчинённых надо редко, очень редко. Чтобы каждый такой случай пронимал до костей и повергал в трепет. Судя по лицу Матвеева, своей цели он достиг.

Взгляд Фридриха упал на секретаршу, и та начала пятиться к выходу. Он что, такой страшный?

– Дверь закрыть! Доступ Ноль!

– Да, Фридрих Тихонович, – пискнула та, испаряясь из кабинета. Фридрих перевёл дыхание. Что-то нервишки шалят. Плохо. Скоро им всем понадобятся холодные, очень холодные головы. Как там говорили древние? Горячий ум, чистые руки… А, нет. Холодный ум, горячее сердце и чистые руки[10]. Так, да.

– Фридрих Тихонович …

– Матвеев! Сколько раз тебе говорить, не прыгай в кротовую нору с бушприта! Оставь Гейнца и Номбрилли в покое! Отправляют они своих людей на Нову, и ладно.

– Шеф, а вы знаете, в чем дело?

– Матвеев, а, может, тебе ещё и мои доклады Совету дать почитать, а?

– Я бы не отка… молчу, шеф. Есть отстать! Тогда зачем звали?

– Откуда узнал?

– Элементарная телепатия, на Тиране научился, а у вас мнемоблок разряжен, – слишком поздно сообразив, что повёлся, как последний мальчишка, Фридрих инстинктивно опустил взгляд на висящий на шее кристалл. Разумеется, всё было нормально. Подняв глаза, он увидел сползающую улыбочку подчинённого. Быстро сползающую, надо отдать должное. Видимо, Матвеев всё понял по его взгляду. – Ваш цепной пёс проболтался, пока пытался меня удержать.

Фридрих покачал головой. Подчинённые в Матвееве души не чаяли, любое начальство он дико раздражал, но для МУКБОПа в своё время стал невероятной находкой. Хотя иногда его выходки оказывались на грани.