Сущность - Бентли Литтл

Я убью вас обоих.

Ее жизнь превратилась в кошмар, полный тревоги и страха, и хуже всего было то, что возможные варианты действий в создавшейся ситуации были так ограничены. Меган ничего не могла рассказать родителям. Ничего не могла рассказать подругам. Ей не к кому было обратиться за помощью, а та тварь, которая жила в этом доме, могла находиться где угодно, могла наблюдать за ней в любое время.

Ей было нужно в туалет, и Меган с ужасом пошла в ванную комнату, находящуюся за спальней Джеймса. Она бы предпочла сходить в ванную рядом со спальней родителей, но по какой-то непонятной причине мама запретила им с Джеймсом туда заходить. Как всегда, Меган закрыла и заперла за собой дверь, затем сняла с вешалки полотенце и одной рукой держала перед собой, а другой стягивала джинсы, позволяя себе опустить их только ровно настолько, насколько это было совершенно необходимо. Садясь на унитаз, она прикрыла себя спереди полотенцем, чтобы ничто не смогло ее увидеть, затем, закончив свои дела, мгновенно натянула джинсы, бегом спустилась на первый этаж и вымыла руки в кухне.

Меган никогда не испытывала такого стресса, как в последние две недели, и просто чудо, как у нее не поехала крыша. Этого в фильмах ужасов не показывали никогда – всех этих сложных, изощренных ритуалов, которые приходилось придумывать, чтобы справляться с повседневной жизнью в доме с привидением.

После завтрака, после того, как все встали и дом наполнился шумом, после того, как солнце поднялось высоко и день окончательно взял верх над ночью, Меган могла наконец обтереть тело мокрой мочалкой и переодеться. Шесть дней в неделю она ограничивалась только таким обтиранием, не желая пользоваться ни ванной, ни душем, не желая давать зеркалу в ванной возможность запотеть. Теперь Меган принимала только один горячий душ в неделю и делала это в воскресенье после полудня, то есть в самое жаркое и светлое время дня. Маме это показалось странным, и она попыталась расспросить ее об этой перемене в привычках, но мамины расспросы были какими-то нервными, вопросы звучали так, словно она беспокоится не потому, что не понимает, а потому, что понимает. Меган едва не расплакалась и не рассказала маме все. Но в ее мозгу тотчас вспыхнуло то сообщение

Я убью вас обоих.

а мысленно она увидела, как от стены отделяется бесформенная фигура и убивает и маму, и ее, – и придумала лживую отговорку, сказав, что где-то читала, что послеполуденные часы в воскресенье считаются наилучшим временем для принятия душа, поскольку в это время для нагрева воды нужно меньше всего энергии, а это способствует сохранению окружающей среды.

Сейчас Меган вернулась в свою спальню, взяла чистые футболку и нижнее белье (джинсы она планировала оставить те же, что и вчера) и отнесла всю свежую одежду в ванную комнату. Включила кран, подождала, когда вода потеплеет, затем заткнула слив в раковине, наполнила водой и бросила туда мочалку, приготовив все заранее, чтобы можно было все сделать как можно быстрее.

Она всегда обтирала части тела по очереди: сначала нижнюю половину, потом верхнюю, так что какая-то половина всегда была прикрыта, и Меган никогда не обнажалась полностью.

Она, как всегда, быстро осмотрела приготовленное, удостоверившись, что все находится на своих местах и что в поле зрения нет ничего необычного или вселяющего страх, и только потом решила, что сегодня начнет обтирание с нижней половины тела. Сняв джинсы, Меган с изумлением увидела порезы на своих ногах: длинные и красные, которых до этого не замечала. Откуда они взялись? Были ли они раньше, когда она ходила в туалет? Если да, то она их не увидела.

Ноги вдруг начали болеть, хотя всего несколько секунд назад все было в порядке. Только увидев эти раны, Меган осознала, что они есть, и почувствовала боль, хотя порезы были и неглубоки, и крови почти не было, только тонкая засохшая полоска на каждом.

Осторожно промыв порезы теплой водой без мыла, Меган высушила ноги полотенцем. Найдя в ящике под раковиной неоспорин[11], нанесла на ранки мазь. Сменив трусики и опять надев те же джинсы, сняла грязную кофту, вымыла верхнюю половину тела, воспользовалась дезодорантом и быстро надела свежую футболку.

Обнаружение порезов встревожило Меган.

И испугало.

Первой мыслью было предположение о том, что это наказание, что, хотя она подчинилась приказанию и ничего не сделала, живущее в доме существо знало, о чем она думала, и захотело доказать ей, что оно может добраться до нее в любое время, когда ему заблагорассудится, несмотря на все ее предосторожности. Если это так, то что произойдет, если она решится рассказать родителям о порезах? И что произойдет с ними, если они узнают? Безопаснее всего продолжать молчать и страдать.

Однако где-то в глубине ее сознания жила неотвязная мысль о том, что ее порезала не какая-то сторонняя сила, а она сама. В каком-то смысле эта мысль была даже страшнее. Потому что, как Меган ни старалась, не могла вспомнить, чтобы это делала, и ей не приходила в голову ни одна причина, которая могла бы заставить ее с собой такое сотворить.

Возможно, она сходит с ума. Возможно, все, что, как ей казалось, происходило, не случалось вовсе. Возможно, она вовсе не получала жутких сообщений. Возможно, когда в ее комнате ночевали подруги, от стены вовсе не отделилось чудовище. Возможно…

Нет. Одно из этих сообщений видела и мама

Сними штаны.

а другое – Джеймс

Я убью вас обоих.

и подруги перепугались и из-за того, что выдавала вышедшая из-под контроля доска для спиритических сеансов, и из-за фигуры, которую все видели в углу еще до того, как заснули. Все эти вещи были реальны.

Меган подалась вперед, глядя на себя в зеркало. Нет, она не безумна. Просто попала в ситуацию, отдающую безумием.

Но как она может ей противостоять?

Меган спустилась на первый этаж, где ее уже ждала мама.

– Ты готова? – спросила она.

– Да, – ответила Меган.

Они собирались идти в центр: мама – на работу, а она – в библиотеку. Меган закончила читать еще одну книгу, и ей полагался приз от программы летнего чтения. Программа уже почти подошла к концу, так что подарков становилось все меньше, и ей хотелось получить свой пораньше, чтобы это точно было что-то стоящее. Разумеется, библиотека откроется только через час, но можно было бы посидеть в офисе мамы, и они могли бы пообщаться – что-то вроде сближающего общения мамы и дочки. И возможно, она даже могла бы…

Меган вдруг подумала о порезах на своих ногах.

Нет.

Они уже вышли за дверь, когда мама в последний момент вспомнила, что забыла флэшку, так что Меган осталась стоять в палисаднике, пока мама возвращалась обратно в дом. Она качнула качели из автомобильной покрышки, дивясь тому, что папа не снял их с дерева, поскольку ни она, ни Джеймс ими не пользовались. Потом подумала: «Интересно, а почему на них не качается Джеймс? Ведь он должен бы быть от них в восторге».