Солнце ночи - Карина Тихонова

— И ты оставила меня в роддоме, как старый сломанный зонтик, — сказала Анечка. В первый раз я услышала в ее голосе какие-то человеческие интонации. Что-то похожее на гнев.

— Нет! Что ты! Конечно нет!

Ольга вскочила с места, я увидела ее растрепанную голову и лицо в подтеках дождя и слез. Она вытерла ладонями мокрые щеки и снова уселась рядом с дочерью.

— Конечно, нет, — продолжала Ольга. — Мы решили вот что: оставляем тебя в Доме малютки… на время. Пока не получим дипломы. А как только устроимся на работу — сразу поженимся и заберем тебя к себе!

— Что же не забрали? — поинтересовалась Анечка.

Ольга громко хрустнула пальцами.

— Да, — сказала она пустым невыразительным голосом. — Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Полное право. Я просто тварь. Испугалась.

— Чего испугалась? — не поняла Анечка.

— Знаешь, к тому моменту, когда мы закончили учиться, твой отец уже женился. На москвичке. С пропиской, с квартирой, с влиятельными родителями… В общем, с полным пакетом социального обеспечения.

Настала долгая пауза. Потом Ольга сказала больным голосом:

— Я должна была забрать тебя сама! Конечно, идти мне с ребенком было некуда, но все равно, я должна была что-то придумать!.. Обязана была!..

— Не жми руку, мне больно, — сказала Аня.

— Прости.

Еще одна долгая пауза.

— Я старалась не терять тебя из виду, — продолжала Ольга робким голосом. — Ты, конечно, не помнишь, но на каждый твой день рождения я дарила тебе подарки…

— Почему не помню? Помню, — равнодушно ответила Анечка. — Ты мне как-то раз сунула куклу прямо на улице. Остановила меня и сунула. А воспитательница отвела глаза в сторону и сделала вид, что не заметила.

Пауза. Потом Ольга спросила:

— Неужели правда помнишь?

— Еще бы! — откликнулась Анечка. — Я этой кукле глаза вырвала. И голову оторвала.

— Зачем? — с болью спросила Ольга.

Анечка засмеялась. Дрожь пробрала меня от этого смеха.

— Просто так, — объяснила она, отсмеявшись. — Представляла, что кукла — это ты.

Я прикусила нижнюю губу. Конечно, Ольга поступила малодушно. Струсила, что тут говорить… Но отчего-то Ольга вызывала у меня жалость, а Анечка отвращение. И еще страх. Недаром народная мудрость советует опасаться тихонь.

— Да, — смиренно признала Ольга. — Ты имеешь полное право меня ненавидеть.

— Тебя? Ненавидеть? — надменно произнесла Анечка. — Это было бы слишком мягким наказанием. Я тебя убить готова, как и своего папочку!

Ольга задохнулась.

— Ты… ты знаешь? — забормотала она.

— Знаю! — припечатала Аня. — Конечно, знаю!

— Господи! — выдохнула Ольга. — Откуда?

— От верблюда!

Пауза. Затем Ольга тихо произнесла:

— Палянский! Гнида!

— Друг вашей юности, если не ошибаюсь, — насмешливо пропела Анечка.

— Он дружил с… твоим отцом.

— А я знаю!

Ольга промолчала.

— И то, что он тебя шантажировал, тоже знаю!

— Гнида! — повторила Ольга с ожесточением. — Я же у него в ногах валялась, умоляла, чтоб он тебе ничего не рассказывал!

— А он и не рассказывал, — равнодушно заметила Анечка. — Просто как-то раз напился и произнес длинный монолог, из которого я сделала определенные выводы. Утром он даже не помнил, что болтал вечером. А я начала собирать информацию. Сначала собирала по крупицам, а потом ты мне сама облегчила задачу: явилась, как фея-крестная, начала опекать… Ну, я и поняла…

Она замолчала.

— Ты должна разойтись с этим ублюдком, — твердо сказала Ольга. — Он разыскал тебя после того, как узнал, что я богата. И женился на тебе с одной целью…

— Не смей мне указывать, что я должна, — перебила Анечка. — Я никому ничего не должна, и меньше всего тебе! Ясно?!

— Прости, — сказала Ольга.

Аня не ответила.

— Все, что у меня есть, я завещала тебе, — сказала Ольга.

— Как трогательно! — откликнулась Анечка.

Я невольно стиснула кулаки. Вот гадина!

— Ничего не бойся, — продолжала Ольга, не обращая внимания на ее колкий тон. — Все будет хорошо. Я обо всем позабочусь. Только постарайся не думать обо мне очень плохо. Хорошо?

— Посмотрим на твое поведение, — ответила Анечка.

Отчего-то у меня возникло неприятное ощущение, что они говорят загадками. Причем загадка это только для меня. Обе женщины прекрасно друг друга понимают.

— Ладно, вернемся в отель, — сказала Ольга.

— Ты иди, а я останусь, — сказала Аня.

— Не простудись.

— Не твое дело!

Ольга промолчала. Поднялась с камня, отряхнула джинсы. И медленно пошла с пляжа, обхватив себя за плечи двумя руками. Ее спина сгорбилась и превратилась в спину старой, сломленной жизнью женщины. Я затаила дыхание. Не дай бог, богатая наследница решит пошарить в камнях за своей спиной. Зачем? А просто так! Если она меня обнаружит… Господи, я даже не знаю, что будет. Знаю только одно: от этой девушки можно ждать чего угодно!

Но Анечка встала с камня и неторопливо пошла к морю. Постояла, поглядела на дождливые капли, отскакивающие от поверхности, и двинулась следом за Ольгой в отель. Похоже, ей просто не хотелось идти вместе с матерью. Я дождалась, когда обе женщины скроются из глаз, и только тогда рискнула пошевелиться.

Однако! — подумала я, выбираясь из своего укрытия. — Ну и дела! Так вот чем Палянский шантажировал железную леди! Так вот почему он решил жениться на детдомовской девушке! Что ж, у меня такое ощущение, что режиссер сильно ошибся. И роль охотника в этом сценарии принадлежит вовсе не ему.

Я покинула пляж и двинулась через дорогу к ограде отеля. Скорее бы вернулся Глеб! Мне не терпелось поделиться с ним услышанным.

Но Глеб вернулся поздно вечером. И то, что он мне рассказал, выбило у меня из головы разговор, подслушанный на пляже.

До позднего вечера я мерила шагами свою комнату. Бросок к окну — бросок к двери. Бросок к телефону: нужно набрать номер, записанный на обрывке газетного листа. Потом следовало выслушать длинные ровные гудки.

И снова в путь: от окна к двери, от двери к окну. Господи, что еще могло случиться в этом кошмарном месте?!

Наконец, когда я отчаялась дождаться весточки, в дверь коротко стукнули. Я метнулась к замку, ничего не спрашивая, повернула ключ. За дверью стоял Глеб. Я только взглянула на его лицо и сразу поняла: что-то произошло.