Дайте мне обезьяну - Сергей Носов

Замечу, что место Григорьева в романе изначально полагалось «закадровым» – в явном виде Григорьев не должен был появиться ни разу. Читателям должен быть предложен лишь результат труда Григорьева – его авторские анаграммы. Допускаются информативные разговоры о нем других персонажей. Для них он миф (для всех, кроме Косолапова), лицо загадочное и недоступное.

Именно так: для персонажей романа – он миф, тогда как на самом деле он и есть сама по себе реальность, а это они по отношению к нему выдумка.

Проблема в том, что роман у меня был уже в значительной части написан, сюжет разработан, и я в отличие от Косолапова знал, чем все кончится. Это только в романе должно казаться читателю, что Григорьев совершенно свободно производит свои «анаграммические вскрытия» – по наущению Косолапова, не сильно заботящегося о каких-либо ограничениях, – в действительности (причем буквально – в действительности) от реального Григорьева требовалось встроиться в уже готовый сюжет. Я – как автор романа – ждал анаграмм (хотя бы в первом приближении), отвечающих заданным романным событиям.

Он согласился. Причем с радостью. Он был легок на подъем, но его надо было зажечь.

И все же одно условие он выдвинул. Я брал на себя обязательство привести в тексте «Обезьяны» номер его домашнего телефона. Зачем? Он был уверен, что читатели романа, восхитившись его необыкновенными способностями, будут звонить ему домой и делать реальные заказы на «анаграммическое вскрытие» своих знакомых (мобильных телефонов у нас тогда еще не было). Да сколько угодно, это же здорово! Публикация домашнего телефона невыдуманного человека вполне отвечала поэтике гипрерреалистического творения, каким мне тогда мыслился разрабатываемый роман.

«Мы выпили и заключили сделку», – напишет Григорьев в поэме «Доска» по совершенно другому случаю.

Для начала от Григорьева требовалась анаграмма Ф. И. О. кандидатки – лидера блока, причем текст анаграммы должен был содержать что-то вроде пророчества с намеком на судьбу, счастье, надежду, спасение и – главное! – свадьбу. Дело в том, что по сюжету главный герой романа, молодой писатель Тетюрин, неофит-политтехнолог, следуя неумолимой логике обстоятельств, отчасти им самим созданных, должен был в финале романа – и совершенно неожиданно для себя – вынужденно жениться на этой женщине зрелых лет, своей клиентке (то есть в некотором смысле стать жертвой «рекламной свадьбы»). Моя задача – с максимально возможной убедительностью обосновать заведомо абсурдный сюжетный ход. Задача Григорьева – создать анаграмму с неявным (для читателя) предсказанием судьбы персонажа, отвечающую исходным требованиям. Идеально было бы наличие в анаграмме слова «невеста». Для облегчения задачи имя героини я предложил Григорьеву выбрать самому.

Геннадий Анатольевич активно взялся за дело.

«К невесте лучше всего подойдет Анастасия», – сказал он. И исчез на несколько дней.

В моем архиве есть бумажка, подписанная Григорьевым и датированная 25 августа 1998. Заглавие – «Именное анаграммирование героини романа С. Носова». Далее следует предлагаемое имя МАРИЯ АНДРЕЕВНА ЖУКОВСКАЯ и две анаграммы: первая – МРАК УЖАСА! НЕВИННАЯ ДЕВА! РОК!!! и вторая – НЕВИННАЯ ДЕВА САМА… КУРАЖ! РОК!

Признаться, я рассчитывал на другое. С такими анаграммами никакие элекции не выиграть. И где же «невеста»? Не то, не то.

– Ты же Анастасию хотел!

На следующий день Григорьев принес бумажку с Анастасией. Анаграмма была что надо: А НОВАЯ НЕВЕСТА ОНА СПАСЕТ И НАС. Этому соответствовало АНАСТАСИЯ СТЕПАНОВНА ОСЕНЕВА.

Другое дело!

Фамилия мне показалась несколько искусственной, и я ради нейтральности чуть изменил: была Осенева, стала Несоева (тоже казалась искусственной, но сейчас гуглю и вижу: люди с такой фамилией есть).

Доселе безымянная героиня, уже оделенная внешностью и биографией, наконец обрела имя, отчество и фамилию.

Теперь мой друг смело проникал в роман. Первое упоминание о нем я вложил в уста Косолапова, устроившего в пятой главе небольшой пикничок в городском парке:

Телефонограмма от Григорьева в предвыборный штаб пришла уже в конце этой главы: АНАСТАСИЯ СТЕПАНОВНА НЕСОЕВА – А НОВАЯ НЕВЕСТА ОНА И НАС СПАСЕТ. Получалось, в романе запускался технологический процесс в направлении, обратном тому, что было в реальности. Григорьевская анаграмма, воспринятая в штабе как продуктивный слоган, спровоцировала Косолапова, по сюжету романа, на изучение вопроса о возможности рекламной свадьбы его подопечной – А. С. Несоевой – с гипотетическим (еще не назначенным) женихом.

Я, со своей стороны, позволил переставить слова в анаграмме, но это для рифмы – григорьевский оборот счастливым образом укладывался в стихотворный размер, и мне не стоило труда сочинить несколько четверостиший, уступив авторство одному из персонажей второго плана. Транслируют стихи – по всем агитационным каналам «Силы и справедливости» – уже ближе к финалу романа, когда фантасмагория являет себя во всем своем торжестве:

Но довольно. Пора и меру знать.