Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

– А как еще туда можно попасть? – заинтересовался Вадим.

– Через черный ход, но он заперт.

– На сигнализации?

– Кому нужна сигнализация в здании, нашпигованном оперативниками? На этажах судмедэкспертизы тоже есть дежурные.

– То есть теоретически, пока опера гонялись за стрелком у главного входа, кто-то мог войти через черный ход, подняться на опустевший третий этаж и украсть контейнер? – не унимался Вадим. – Тогда к чему разговоры про крысу?

– Войти таким образом мог только свой, – в наступившей тишине едва слышно сказал майор. – Отмычкой тот замок не откроешь, да она и не была использована, это установлено. Если дверь открывали, то родным ключом. И посторонний никак не смог бы за десять минут найти нужный этаж, отсек, забрать контейнер и незаметно выйти. Это исключено.

– Значит, свой, – медленно протянул Вадим. – Что делать будем?

– Не знаю, – грустно ответил майор. – Сегодня на планерке из всего нашего офицерского состава были только я и капитан Денисов. Остальные, услышав последние новости, отправились по стопам генерал-майора Нечаева, то есть на больничный. – Он немного помолчал и добавил: – Высокие чины рассвирепели, генерал Нечаев временно отстранен от работы. Его обязанности пока исполняю я. Думаю, это продлится недолго. Если контейнер не найдется, я отправлюсь вслед за генералом.

Майор объявил мозговой штурм, но все подавленно молчали. Я пыталась отогнать зарождающиеся подозрения и все-таки решить, правильно ли я поступила, рассказав свою версию черноглазой журналистке. Завтра мой рассказ появится в газете, и за свои предположения придется отвечать. Хорошо, если девушка, побывавшая у мсье Дюсуана, откликнется на статью. Если нет, я надолго стану посмешищем среди коллег и друзей. Может, стоит мне найти Тамару и попросить не публиковать статью?

Подозреваю, что тут я опоздала. Перед тем как нас вызвали в отделение, мы с Тамарой, Платоном и Вадимом зашли в небольшое кафе. В уютном полуподвальчике сидели несколько московских журналистов. Мы с Тамарой пошли в туалет, и журналистка, быстро вытащив из диктофона карту памяти, обратилась к стоящей возле зеркала высокой рыжеволосой девице в зеленом шерстяном платье и с огромной фотокамерой наперевес:

– Маша, вот очень важное интервью, сгоняй в пресс-центр и перегони его нашему завотделом. Пусть расшифрует и даст в завтрашний номер, будет бомба!

Рыжая согласно кивнула, положила карту памяти в карман и вышла из туалета. Тамара чуть виновато улыбнулась мне:

– Надо бы мне самой сбегать, но хочется побольше информации добыть. И так уже много пропустила.

– Ничего, зато достала эксклюзив, – ободряюще улыбнулась я, подумав про себя, что девушку интересует не столько новая информация, сколько синеглазый красавчик Вадим.

– А вы давно Вадима знаете? – доверчиво спросила Тамара, подтвердив мои подозрения.

– Да несколько дней, – честно ответила я, – он тоже приехал сюда из Москвы, но там мы не встречались.

– Да, я знаю. – Она чуть порозовела, и ее смуглое личико стало еще прекраснее. – Он боец невидимого фронта. Так раньше говорили.

Мы попудрили носы, подкрасили губы и вернулись за столик, где рядом с Вадимом и Платоном уже сидело с полдюжины журналистов. Щелкали вспышки фотокамер, в воздухе мелькали миниатюрные цифровые диктофоны. Я с усмешкой смотрела, как наш боец невидимого фронта пытается закрыться от проворных фотографов. Думаю, парочка его фотографий украсит завтрашние выпуски газет. Боюсь, что в Интерполе будут очень недовольны.

Через полчаса в кафе вернулась рыжая Маша. Она едва заметно кивнула Тамаре и тоже принялась снимать всех, кто подвернулся под руку, – меня, прикрывающего лицо рукой Вадима, Платона, своих галдящих коллег. Тамара под шумок подсела поближе к Вадиму и что-то негромко рассказывала ему, склонившись почти к самому уху. Интерполовец слушал ее с полуулыбкой на лице, но, похоже, думал о чем-то своем. Мы пили уже пятую чашку кофе, когда Платону позвонили:

– Да, понял. Едем! Да, Морозов и Нежданова со мной.

Он встал, кивнул нам с Вадимом, и мы вышли из кафе. Тамара тоскливо смотрела нам вслед. Бедная девочка, она-то надеялась на романтический вечер с красавчиком Вадимом. Но мрачное лицо Платона эту самую романтику однозначно отменяло. Опять что-то произошло и нам предстоит невеселый вечерок.

Предчувствие меня не обмануло. Кто-то украл прямо из судмедэкспертизы органы, теперь начнется внутреннее расследование, словом, не до свиданий.

Ладно, ловить «крысу» – не мое дело. Я, на минуточку, биолог и генетик, а не дератизатор. Главное для моей репутации – не ошибиться в своих предположениях и не дать оппонентам повода позлорадствовать: вот, мол, пустили блондинку в большую науку!

Майор грузно обмяк на стуле и замолк. Опера вставали с мест, подходили друг к другу и вполголоса обменивались мнениями. Я же так глубоко ушла в свои мысли, что пропустила и тот момент, когда в кабинете наступила полная тишина, и даже начало обличительной речь Вадима. И очнулась лишь тогда, когда впервые прозвучала фамилия Платона.

– Меня сразу насторожил странный ночной звонок. – Оказалось, Вадим уже стоит рядом с сидящим майором и в упор смотрит на опустившего голову Платона. – Кто и зачем мог позвонить в половине второго ночи? Что говорили на том конце трубки, я толком не слышал, но похоже, Зубарева куда-то срочно вызывали. Если бы это был служебный вызов, он сообщил бы нам об этом. Но он не согласился даже намекнуть, от кого был звонок. Я заподозрил неладное, но вскоре своими глазами увидел, как Зубарев вместе с Вероникой поднимаются в свой номер. Когда спустя пару минут я тоже поднялся наверх, их дверь как раз закрывалась.

Я подумал, что ошибся в своих подозрениях и Зубарев не собирается покидать гостиницу. Некоторое время прислушивался, но в коридоре было тихо. Я знал о наружном наблюдении и решил, что пока нет поводов для беспокойства. Утром я еще раз спросил Зубарева, от кого был ночной звонок, но ответа так и не получил.

Он сделал паузу, словно ожидая ответа, но Платон так и не поднял голову. Тогда Вадим продолжил:

– Не стану скрывать, некоторые подозрения в адрес Зубарева появились у меня еще до этой ночи. Но, после того как я узнал о краже органов, они сильно окрепли. Попасть в лабораторию судмедэкспертизы мог только свой человек. Разумеется, мы можем подозревать тех, кто этой ночью дежурил в управлении. Возможно, к этим подозрениям мы еще вернемся, но пусть сначала лейтенант Зубарев ответит на вопрос: с какой целью он сегодня ночью покидал гостиницу, оставив без охраны Веронику Нежданову?

От неожиданности я вздрогнула. Откуда Вадим знает? Он же сказал, что ничего не слышал ночью! Платон молчал. Похоже, он даже не собирался отвечать Вадиму. Впрочем, что он мог сказать? Что ему звонила пропавшая три года назад невеста? Что он не узнал ее голос, но поверил, что ему срочно надо ехать на переезд? Таким объяснением он вряд ли развеет подозрения Вадима. А что вообще может развеять эти подозрения?