Прирожденный воин - Сергей Самаров

– Поверю, – соглашается Мочилов. – Согласно последнему донесению – пришло час пятнадцать назад операция близится к завершению. Отряд полевого командира Азиза, состоящий большей частью из арабских и африканских наёмников, уничтожен на две трети. Потери боевиков – около шестидесяти человек. Наши потери – восемь раненых. Причём тяжёлых только двое. Два солдата-десантника нарвались на нож бывшего офицера спецназа Талгата Абдукадырова. Ты не слышал о таком?

– Слышал. Лично не знаком, но знаю, что он давал офицерам уроки фехтования... Его комиссовали по психике...

– Да. Это он. Фехтовальщик... После десантников он попал на нож Сохно. Майор слегка подрезал ему скальп, но Талгат сумел убежать...

– Не верю, что кто-то мог убежать от Сохно, если Сохно не захочет его отпустить...

– Пещеры... Темно... Убежал... Мы подготовили в Интерпол официальный запрос на Талгата. Я, кстати, знаю его лично очень неплохо. И очень хорошо его знает подполковник Разин. Талгат у него служил... Майор Сохно, ещё будучи капитаном, тащил Абдукадырова на плечах под землёй... Это та история, когда... Ну, когда парня списали... Последние годы он жил в Лондоне. Это мы узнали пару часов назад. Пусть твой Басаргин постарается. Мы обязаны проследить за своим бывшим сотрудником.

– Я передам.

Полковник вытаскивает из сейфа ещё один лист и броском передвигает по карте Ангелу. При этом сбивает один из флажков. Ангел подбирает флажок и ставит его на место. Фотографическая память работает идеально, хотя Алексей и не пытался запомнить то, что увидел.

Следом из сейфа вытаскивается и ложится на стол журнал регистрации и прохождения документов. Полковник заполняет графы и тоже передвигает Ангелу – на подпись в получении. Ангел расписывается. Он знает, что за любой документ, напечатанный на бланке с действительным наименованием части, положено расписываться. И понимает, что если в Интерпол представить запрос на бланке с простым номером воинской части, то это вызовет недоумение. Полковник сориентировался быстро и решил использовать каналы Интерпола для нужд разведки. Не решатся отказать в то время, когда проводится совместная операция. Слишком Интерпол заинтересован в помощи ГРУ.

– Ты знаешь, я не буквоед... – недовольно морщится Мочилов. – Но попроси Басаргина представить мне список лиц, допущенных к данным. Чтобы я мог свободно себя чувствовать.

– Попрошу. Так что там делается? В горах...

Мочилов убирает страничку с донесением обратно в сейф и пересказывает устно:

– Группа полковника Согрина провела разведку пещер, заминировала проходы, которые не были до этого заминированы боевиками. Группа подполковника Разина работает на уничтожение живой силы банды и загоняет ее в эти пещеры. Азиз уверен, что у него есть выход, о котором наши не знают. Компьютерщиков Азиз ведёт в своём джамаате. Там, внутри, Азиза запирают в тупике и принуждают к сдаче... Пока план воплощается полностью. С минимальными потерями. Плохо только, что в горах поднимается сильнейшая пурга. Но, судя по донесению, до пурги парни успевают управиться на склоне и войдут в пещеры одновременно со снегом. Надеюсь, непогода долго не продержится, и мы вскоре получим сообщение. Синоптики говорят, по крайней мере через сутки... Раньше связи не будет...

– Придётся положиться на парней...

Ещё в Турции, когда компьютерщиков с маленького аэродромчика отвозят на ночлег, предоставляется единственная возможность бежать. Их располагают на втором этаже одиноко стоящего домика, как показалось, совсем не имеющего охраны. И никто не смотрит за ними, никто не подслушивает, лёжа под дверью, о чём они говорят. Дверь не закрыта на замок, и даже ключа в замочной скважине нет. Миша Каховский, слегка удивлённый этим обстоятельством, не ленится и выглядывает в коридор.

Никого... Тишина...

– Не люблю, когда меня не уважают... – говорит Миша. – Они что, думают, я буду под их дудку, как кукла на ниточке, прыгать?

И смотрит на Георгия как на старшего, следовательно, более опытного. Взгляды встречаются, парни кивают друг другу. Согласны. Георгий Проханов, как только в домике устанавливается тишина, подходит к окну и долго всматривается в темноту, пытаясь рассмотреть окрестный пейзаж. Но луна так и не показывается, чтобы служить попутчицей при побеге. Кромешная темень не слишком манит выходить наружу, но ещё больше пугает неизвестность, ждущая впереди.

– Мне кажется, парни, нам пора собираться... – говорит Георгий задумчиво, колдует над задвижкой и всё же умудряется открыть окно настежь. Холодный морозный воздух входит в комнату волной.

– Куда? – насмешливо интересуется Лёня Борман.

Он рационалист. И всегда старается взвешивать все аргументы «за» и «против». Это даёт возможность не пороть глупость в горячке, а поступать нужным образом. Если уж бежать, то не сломя голову, как курица через дорогу, а взвешенно, зная цель и направление.

– На свободу! – говорит Миша. – Люблю, братаны, свободу... Оттого здесь и оказался... – Он опять ехидничает. Над собой.

– Свобода только тогда может быть свободой, когда она лишена сумбура, – спокойно и резонно возражает Лёня. – Ты бывал когда-нибудь зимой в горах?

– Я вообще не бывал в горах, – усмехается Миша.

– Тогда ты просто не знаешь, на какую свободу желаешь себя обречь.

– Но есть же здесь местные жители...

– Наверное, есть... Только на каком языке ты будешь общаться с ними? Ты знаешь турецкий? И кто тебе сказал, что помогать они будут тебе, а не тем, кто тебя начнёт искать? Они уверены, что мы не сможем убежать, потому и не закрывают нас... Лично мне они не показались лохами.

Проханов задумывается.

– В этом есть рациональное зерно... – говорит он и снова подходит к окну, всматривается в темноту.

Становится холодно, и Георгий закрывает створки. Уверенной рукой, но с тяжёлым вздохом.

– Мы за час отморозим себе и руки и ноги, – словно знает обстановку, утверждает Лёня. – Это высокогорье... Здесь мы в большем плену, чем в Лондоне...

Миша ничего не говорит и начинает сердито разбирать постель. В комнате четыре кровати. Миша выбирает себе самую дальнюю от окна. Там теплее, а холода он не любит. Он злится, но сам не знает на кого – на товарищей ли по несчастью, на себя ли, на погоду ли и обстоятельства?

* * *

Рано утром, ещё в темноте, не дав выспаться толком, их сажают на машины. Машин целая кавалькада. И компьютерщиков рассаживают в разные. Наверное, это тоже в целях безопасности. Распоряжается здесь всем сухощавый, но крепкий человек с абсолютно седой головой и седоватой бородой, тот самый, что недавно приехал в лондонский дом на шикарном «Ягуаре Р-Купе» цвета золотистого восхитительного перламутра. На пленников человек смотрит точно так же, как на других, ничем их не выделяя из окружения. Несколько раз доносится имя этого человека. Его зовут Талгатом.