На волне шока - Джон Браннер

года, подчиняться надзору назначенной для этого собаки… Ну и что?

— Надзору собаки? Какого черта!

— У них там необычные собаки. Ты, я вижу, не проверял.

— Я думал…

— Можешь не продолжать. Не проверял. И на что ты рассчитывал без проверки?

— Может, наложить запрет высшего суда? Против наказания, несоразмерного преступлению? Или даже за похищение. Одному из членов племени всего тринадцать лет.

— Есть четыре штата, где заявления считаются поданными в законном порядке, если подающему исполнилось тринадцать лет. Один из них — Калифорния. Проверь остальные, это пойдет тебе на пользу. А что касается несоразмерности наказания… Ты слышал, что есть город, где осужденного юридически разрешается сжигать на костре в любой из дней недели кроме воскресенья? В последнее время это редко случалось, однако закон пока никто не отменял. Сделай запрос на любом компьютере. Лучше займись делом, а? Пока ты чесал языком, они могли подсунуть нового червя.

Наступило молчание.

— Пирс!

— Что еще?

— Ты уже забыл, что сам говорил о черве?

— О боже. Я же шутил. Неужели новый плевок в лицо?

— Сам посмотри. Реально лютый… Не находишь?

— Лютый не то слово. Пожалуй, лучше признать, что он схавал первую жертву. Ты заметил? Раз так, то ты и сообщи мистеру Хартцу, что атаку на Ухо доверия требуется немедленно прекратить.

— Что-о?

— Что слышал. Доставь благую весть из пункта А в пункт Б. Подправь, где надо, и… О боже! В сети данных через минуту, а то и раньше начнется кромешный хаос! Поторопись!

Цирк

Живот сводило от голода, горло пересохло от пыли. Сэнди брел по темным улицам Кемадуры, не замечая, что все — и люди, и машины — движутся в одном направлении. Он просто плыл вместе с толпой. Опустошенный и безучастный, Сэнди перестал обращать внимание на окружающую реальность, пока с ним не заговорили.

— Черт бы тебя побрал, затырок! Ты глухой или просто туп, как пробка?

Что?

Сэнди, моргая, вынырнул из кокона перегруза, осмотрелся вокруг. Это место он уже видел. Но только по тривизору, не в реале. А главное, он прежде не ощущал запахов. Воздух пропитался смрадом испуганных животных и жаждой зрелищ.

Множество ярких до рези в глазах рекламных надписей подтверждали догадку. Одни кричали: «Цирк Боккони». Другие чуть сдержаннее возвещали, что шоу в древнеримском стиле начнется через 11 минут. Буквально на глазах цифра 11 поменялась на 10.

— По какой цене берешь место? — одернул его все тот же сердитый голос. — За десять, двадцать, тридцать?

— Э-э…

Сэнди порылся в карманах, нашел пару банкнот. Билетами торговал живой продавец — мужчина со шрамом на лице, на правой руке не хватало нескольких пальцев. Увидев наличные, он нахмурился. Однако автомат в будке решил, что деньги настоящие, и выдал десятидолларовый билет.

Сам не зная, что он здесь позабыл, Сэнди двинулся в направлении, которое показывали стрелки с отметками «10», «20» и «30 долларов». Вскоре он оказался в зале, напоминавшем старый авиационный ангар. Арену и ров окружали дешевые места и отдельные кабины. Автоматы раздавали фальшивые декорации — флажки с девизами на латыни с кучей орфографических ошибок и пластмассовые фасции, собранные в связку вокруг пластмассовых же топоров.

Машинально бормоча извинения и пробираясь к свободному месту в верхних рядах с плохим обзором, Сэнди беззастенчиво прислушивался, о чем судачат завсегдатаи.

— Тратить аллигаторов на детей, черт! Нет, я, конечно, не переношу своих чад не меньше любого другого затырка. Но вот если бы можно было найти настоящих аллигаторов!

— Надеюсь, на этот раз в меню включили белых. Как надоели эти черные, все время пытаются подражать дедам, бросаются на львов в одиночку и потом цепенеют, потому что до бровей накачаны наркотой!

— Все это — притворство. Что-нибудь вроде радио-имплантатов, вживленных в мозг животных, чтобы они не причиняли реального вреда из-за бешеного размера страховки…

Грянул громкий голос из динамиков:

— Пять минут! Великолепное зрелище начинается всего через пять коротких минут! После начала шоу опоздавшие однозначно и безоговорочно остаются за дверью! Только «Цирк Боккони» выходит в эфир на всем западном побережье в реальное время! В те части континента, которым повезло меньше, шоу будет транслироваться в записи!

Сэнди вдруг ощутил смутную тревогу и начал озираться в поисках выхода. Однако зрители валили плотной толпой, переть против течения ему не улыбалось. Вдобавок к нему подъехала камера. Она перемещалась на суставчатом металлическом штативе, напоминающем переднюю лапу богомола, прикрепленную к миниатюрной электрической тележке. Тележка оседлала рельс под самым потолком. Пара фасеточных глаз-объективов как будто нацелилась прямо на Сэнди. Если сейчас попытаться уйти, можно запросто привлечь к себе лишнее внимание. Лучше уж спокойно досмотреть шоу до конца.

Он плотно обхватил туловище руками, как делают люди, когда хотят унять дрожь.

Надо выдержать всего один час.

Вступительные номера Сэнди еще сумел высидеть, но во втором акте по пищеводу начал подниматься ком тошноты. Выписанный из Ирака настоящий змееглот, уродец с выпирающим лбом, выдающим в нем идиота-гидроцефала, спокойно подставил язык змее, позволил ей в него вцепиться, убрал язык обратно в рот, откусил змее голову, прожевал и проглотил, после чего робко улыбнулся в ответ на рев и аплодисменты зрителей.

Следующим пунктом программы шел условный бой гладиаторов — отсылка к «древнеримскому» характеру шоу. Поединок закончился кровоточащей раной на ноге ретиария с сетью, в то время как собственно гладиатор, вооруженный мечом и щитом, расхаживал по арене как индюк, хотя никаких особых подвигов не совершил.

В уме Сэнди зашевелилось глухое неприятие.

Какая мерзость! Кровопролитие ради ублажения зевак. Сплошной обман. Гадость. Кошмар. Вот где родители перенимают методы воспитания детей, после которого их детки сбиваются в стаи и громят дома незнакомых людей. Вот где им показывают, как убить собственную мать. Отрезать папаше яйца. Схарчить грудного ребенка, потому что мама с папой любят его больше, чем тебя. Безумцы. Они все сошли с ума.

В Пареломе сложился своеобразный кружок поклонников цирка — как часть механизма перевода агрессивности в социально приемлемую форму. Воспоминания о нем выцвели и потеряли остроту. В голове Сэнди царил жуткий беспорядок. Хотелось есть, пить, общее состояние хуже некуда.

— А сейчас небольшой перерыв, чтобы сообщения наших спонсоров услышал весь мир, — прогудел голос ведущего в динамиках чудовищных размеров. — Настало время объяснить уникальную особенность древнеримского шоу. Эл Джексон, наш лучший гладиатор, которого вы видели всего минуту назад…

Ведущий взял паузу, пережидая