На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

Свое выражение общное получает в таких переживаниях человека, которые составляют реакцию коллектива.

Для психологического исследования Шпет выделяет категорию отношения. Переживание всегда включает отношение. У нас нет данных, чтобы связать шпетовское воззрение со взглядами тех психологов, которые вводили понятие отношения в психологическую теорию. Однако введение этого понятия в психологию имеет общую основу — признание того, что психологическая характеристика отношения заключается в его переживании субъектом или коллективом.

Шпет писал: «Не смысл, не значение, а co-значение, сопровождающие осуществление исторического, субъективные реакции, переживания, отношение к нему — предмет психологии. Сфера жизни — объективно заключена и замкнута, окружающая ее психологическая атмосфера субъективно колебательна. Труд и творчество субъектов в продуктах труда и творчества запечатлены и выражены объективно, но в этом же объективном отражено и субъективное. Реально — единый процесс, научные объекты — разные» (с. 12). Примечательно, что Шпет, который не был марксистом, не считал себя и материалистом, ему близко было гуссерлианство, приводит мысль Маркса о том, что чувственная вещь становится чувственно-сверхчувственной, потому что как общественное явление, как продукт труда и творчества, как товар и предмет потребления она отражает общественный характер труда в виде вещественных свойств самих продуктов труда. Вслед за этим Шпет пишет: «не нужно даже быть во что бы то ни стало, за совесть или за страх, материалистом, чтобы признать истину и констатируемого факта, и вытекающего из него методологического требования» (там же).

«Бедна ли законная доля психологии?» — спрашивает Шпет. Если видеть чисто формальное определение реакции (быстро-медленно, сильно-слабо) и считать, что этим должны ограничиваться социально-психологические характеристики, то, конечно, бедна. Но психологический анализ должен идти дальше — к такому пониманию реакций коллектива, которое содержит его отношение к вещам и людям, его отклики на жизнь и труд, а это беспредельная область чувств, настроений, характеров. По существу, считает Шпет, вся социальная и этническая психология в основе своей есть социальная характерология. И даже предметные переживания подлежат психологическому анализу со стороны их состава, определяемого объективными социальными условиями. В итоге область социально-психологических исследований, а вместе с ней и этнопсихологических, нисколько не уже области индивидуально-психологического изучения, даже шире ее.

Положение о языке как основе народной психологии является для Шпета столь же фундаментальным, как и положение о коллективе. Он разделяет мысль о том, что язык — характеристика народности, им определяются интеллектуальные особенности народа. В гумбольдтовском учении о языке он выделяет определение языка как энергии, как «длящейся действенности», особого рода деятельности и развертывает эту мысль в понятии общения, которое считает одним из центральных в этнической психологии. Соответственно, в новом плане Шпет развивает идею об осуществляемом в общении взаимодействии членов этнической группы.

Простейшую форму общения, которую можно принять и за единицу коллективности в ее психологической характеристике, Шпет усматривал в «паре», в отношении двух субъектов, возникающем при их взаимодействии, в интерсубъективных или интерпсихологических фактах. Система пар со все усложняющимися отношениями и представляет взаимодействующую и динамическую коллективность.

Само взаимодействие не может быть квалифицировано как психическое. Психическое возникает в людях, вступающих во взаимодействие, и психология своим объектом имеет эти психические явления, отличительной их чертой является общность для пары, обусловленная языком, обеспечивающим общение.

«Не следует забывать, — отмечал Шпет, — что именно конкретное как таковое имеет свою особую „общность“, которая достигается не путем „обобщения“, а путем „общения“» (там же, с. 54). Не язык в целом — предмет психологии: психологии нет нужды искать психологические законы языка. И психологизм в языкознании — лишь то направление, которое неверно считает психологию объяснительной наукой в ее отношении к языкознанию и ряду общественных наук. Шпет выделяет в языке одно лишь явление — сообщение, которое предполагает взаимодействие по крайней мере двоих. Факт сообщаемости и общения составляет особый объект психологического изучения. Речь идет о паре как исходной единице. При сочетании пары с другими парами создаются более сложные отношения, но все равно это акты общения.

Предметом внимания Шпета становятся акты, действительно требующие психологического исследования. Однако он находит возможным рассматривать эти акты на уровне языка вне системы социальных отношений. Признание общения психологической проблемой существенно, и Шпет имеет основание утверждать, что специфичность общения двоих (пары) заслуживает специального исследования. Применительно к этнической психологии общение ведет к психической общности народа.

Одной из центральных идей народной психологии была идея ее связи с культурой, мысль об изучении ее через анализ продуктов духовной деятельности. Развивая эту идею, Шпет последовательно, как и в отношении других исходных положений народной психологии, стремится выделить собственно психологический аспект. Представление о том, что этническая психология должна заниматься языком, мифами, религией, нравами, Шпет попросту отвергает. Возражения его поднимают проблемы, которые обсуждаются и в современных спорах: как соотносятся продукты духовной деятельности с психическими процессами, можно ли раскрыть последние по первым? По мнению Шпета, нельзя. Духовная субъективная деятельность — объект психологии, а ее результат — объективное духовное содержание. Затруднения заключаются в том, как от объективных выражений духа проникнуть к нему самому, сделать его предметом психологического изучения. Психологическому изучению подлежат не продукты духовной деятельности, а отношение людей, сознательное или бессознательное, к тому смыслу, который выражает объективно существующее культурное явление. Еще в большей степени возражения Шпета вызывает намерение изучать психическую деятельность людей по продуктам материальной культуры. «Как психология может изучать лук и стрелы таитянина, ожерелья таитянки?» — спрашивал Шпет.

К какому же определению этнической психологии приходит Шпет (он оставляет термин народной психологии) после того, как провел уточнение предмета психологического изучения по главным проблемам, входящим в данную отрасль психологии? «Та дисциплина, которая изучает язык, мифы, нравы, искусство как „выражения“ определенных предметных значений, не может быть психологией ни индивидуальной, ни этнической, если только психология именно изучает „внутренние состояния“ одушевленных тварей, как в их изолированности, так и в их общении» (Шпет, 1927, с. 80). Применительно к предмету этнической психологии дух определяется как форма, отражающая в себе всю массу, совокупность признаков, накопившихся в процессе исторического формирования духа и представляющих некоторую структуру переживаний коллективной организации. Это — орган коллективного единства, откликающийся на всякое событие в бытии этого единства.

«„Дух“, — пишет Шпет, — в этом смысле есть собрание, „связка“ характерных черт „поведения“ народа; в совокупности с постоянством „диспозиции“, это есть его характер. Как предмет изучения этот субъективный характер узнается в его объективации, как совокупность реакций народа на окружающие его вещи, на обстоятельства, в которых он сам участвует, на объективные данные ему отношения и идеальные образования» (там же, с. 91). Такой дух может быть предметом психологического изучения, задача которого состоит в выяснении и описании типической структуры.