Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон

И тут же замерли.

Мы увидели костры – больше десятка, разбросанные в пространстве как часовые. Это был не караван с большим центральным костром. И не одинокий пастух, греющийся у огня в холодную пустынную ночь. То был сын Царетворца со своими спутниками. Нас наконец нагнали.

Бежать мы не могли. Даже если бы мы знали путь к другому источнику воды, мы-то шли пешком, а у них наверняка были лошади и куда более точное представление об окружающей местности. Мы сможем пройти лишь столько, на сколько хватит наших бурдюков с водой.

– В качестве укрытия я бы эту пещеру не выбрал, – сказал Сауд. – Она недостаточно глубокая, а если заложить вход, это будет сразу бросаться в глаза, потому что сами по себе камни так не падают.

– А что если замаскировать ее под гробницу? – предложил Тарик.

– Слишком рискованно, – возразил я. – Будет очевидно, что ее соорудили недавно. К тому же сын Царетворца скорее всего не питает никакого уважения к пустынным богам и захоронениям. Он вполне может заглянуть внутрь просто так, ради любопытства.

– Так что же нам делать? – спросила Арва.

– Я могла бы пойти к нему, – предложила Захра. Я видел, что у нее раскалывается голова, но ее хотя бы не рвало, и голос у нее был ровный.

– Нет! – воскликнули мы все трое хором и несколько громче, чем собирались. Спохватившись, мы тут же притихли.

– Нет, Захра, – возразил Сауд. – Мы не для того шли так долго, чтобы теперь бросить вас одну.

– Мы наберем столько воды, сколько сможем унести, – сказал я, – и вернемся в пещеру. Будем сидеть как можно тише и надеяться на лучшее.

– Ужасный план, – сказал Сауд. Несмотря на серьезность момента, он улыбнулся. – Но до сих пор твои ужасные планы оборачивались для нас не так уж плохо.

– Этот – худший из всех, – признал я. – Мы окажемся совершенно беззащитны перед любым, кто решит обыскать эту местность.

– Думаешь, они правда разыскивают нас или просто выслеживают? – спросил Тарик.

– Судя по тому, как они разбили лагерь, я бы сказал, что правда разыскивают, – ответил я. – Видимо, у них есть примерное представление, где мы находимся.

– У нас не вышло быстро двигаться, – отметил Сауд, хотя из уважения к Захре не взглянул в этот момент на нее. – Мы не оставляли ложных следов, не делали ничего, чтобы скрыть настоящий.

– Это правда, – признал я. – А теперь надо извлечь из сложившегося положения все, что можно. Тарик, возьми все, во что можно налить воду, и выстави у входа в пещеру. Только оставь котелок с плотно прилегающей крышкой.

– Мне кажется, меня не будет тошнить, – вставила Захра. Судя по голосу, она и правда была в этом уверена, а не просто изо всех сил старалась сдержать рвоту.

– Это не для того, Захра, – пояснил я. – Мы не сможем выходить из пещеры ни по какой надобности, а нам, возможно, придется провести здесь не один день.

– А, – выдохнула она, поняв, к чему я клоню. Опыт предстоял не слишком приятный.

Тарик собрал всю посуду и выбрал котелок, который будет служить нам туалетом. Арва отнесла его в заднюю часть пещеры и постаралась пристроить его так, чтобы было и удобно, и незаметно. Тем временем мы с Саудом отправились набирать воду, под покровом ночи совершая вылазки к заводи. К счастью, русло вади было каменистым, а не песчаным, так что следов мы не оставляли. На третьей ходке Сауд нашел менее глубокую пещеру, ближе к воде. Он вырыл там костровище, не разжигая костер, и тут же снова его закопал. Без пепла при ближайшем рассмотрении эта конструкция не будет выглядеть убедительной, но он не поленился оставить вокруг следы и отпечатки пятерых сидящих у костра. Наконец, он положил у костра свой точильный камень и две пустые катушки Тарика.

– Ты сможешь за ним вернуться, – сказал я. – Они вряд ли его возьмут.

Камень ему подарил отец.

– Ничего страшного, – сказал он. – Вы-то ведь бросили свои веретена.

Наконец, собрав столько воды, на сколько у нас было посуды, мы укрылись в пещере и стали ждать рассвета. Остальные уснули, но мы с Саудом глядели в оба, хотя глядеть было особо не на что, помимо входа в наше укрытие, и дергались от каждого шороха. Когда стало светать, мы услышали, как заквакали жившие в вади жабы, и поняли, что отряд принца скоро свернет лагерь и возобновит охоту. Устроившаяся рядом со мной Захра шевельнулась во сне, но не проснулась, и я приобнял ее за плечо. Стало прохладнее, и мне не хотелось, чтобы она проснулась от того, что замерзла. Сон был единственным реальным спасением от того страшного ожидания, которое нам предстояло.

Она вздохнула, но не проснулась, и я оперся подбородком о ее макушку.

– Поспи, если получится, Йашаа, – сказал Сауд так тихо, что я едва расслышал его за жабьим хором. – Я посторожу.

Я думал, что мне не удастся задремать, но оказалось, что глаза у меня слипались. Близость Захры успокаивала, и в конце концов в промежутке между двумя тревожными мыслями я уснул.

Когда я проснулся, уже полностью рассвело, хотя я понятия не имел, сколько времени прошло. Арва и Тарик проснулись, а, пошевелившись, я понял, что и Захра не спит, но не двигается, чтобы не потревожить мой сон. Сауд клевал носом, передав дозор Тарику, и, едва увидев, что я проснулся, расслабился и задремал.

У меня затекла шея, но как следует размять ее было невозможно. Я знал, что скоро начнет сводить ноги, но это не имело особого значения. Если нас найдут, бежать нам все равно будет некуда. Я, как мог, размял плечи, чувствуя болевые узлы в каждой точке, куда врезались каменные выступы. Арва склонилась к Захре и шепнула ей что-то, но так тихо, что я ничего не расслышал. Что бы она ни сказала, Захра кивнула и повернулась лицом к младшей подруге. Я снял руку с ее плеча, не обращая внимания на хрустнувший после многочасового пребывания в одном положении локоть.

Арва сняла платок и тряхнула волосами. У нее уже давным-давно не было возможности вымыть голову, но ее волосы хотя бы были защищены от дорожной пыли, так что они, наверное, были чище моих. Я уже и забыл, какие длинные у нее волосы: она всегда спешила их убрать. Арва медленно расплела косы, показывая Захре, как они плетутся, хоть и в обратном направлении, а потом медленно заплела несколько прядей, чтобы принцесса могла рассмотреть процесс.

Я вспомнил, что сказала Захра в день, когда я стриг ей волосы: что, если они слишком отрастут, она начнет их заплетать. Плетение – почти рукоделие. Сплетенные куски ткани несколькими швами можно превратить в коврик, а сплетенные вместе нитки – в декоративную тесьму. Захра не умела заплетать собственные волосы, и благодаря последней стрижке некоторое время она и не сможет этого делать, но пока она могла заплетать волосы Арвы.

Ее первая попытка была неловкой: коса вышла слишком широкая и с просветами, а одна из прядей оказалась намного короче двух других, так что в конце получился слишком длинный хвост. Я тихонько захихикал, когда она начала заново, на этот раз постаравшись выбрать все три пряди одинаковой длины. Вторая коса получилась туже, и я легонько похлопал ее по плечу в знак похвалы.