Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон

– Если повезет, – мрачно сказал Сауд, – мы до этого доживем.

Особой надежды в его словах не было, и мы снова умолкли. Я пытался придумать, как выразить им свое сожаление, что я впутал их в это все, но каждый раз, находя подходящие слова, вспоминал, что Сауд пошел с нами по собственной инициативе, а Арва и Тарик, пока мы были в горах, выдвигали идеи не реже моего. Они пошли за мной, потому что хотели этого, а не потому что я их заставил, и если нас ждет плохой конец, они хотя бы встретят его на своих условиях. Единственное, за что я мог извиниться, – так это за раздувание ложной надежды, когда все явно было потеряно, но, когда я попытался выразить это чувство, даже оно показалось мне неискренним.

Не успел я до чего-нибудь додуматься, как вход в палатку снова распахнулся и меня поманил стражник – более крупный, чем тот, что приходил раньше. Я вышел из палатки, загораживаясь ладонями от солнца, и пошел за стражником между беспорядочно расставленных палаток, пока наконец мы не оказались перед палаткой, которая явно была богаче остальных. Для начала, ткань была крашеная, а сверху были отверстия, чтобы внутри не было слишком душно от свечного и масляного дыма. Каркас палатки был из бронзы, а не из железа. Сообразив, зачем это нужно, я содрогнулся.

Мы зашли в палатку, где меня немедленно пинком поставили на колени. Принц Марам сидел на богато украшенном резном деревянном кресле, что мне показалось страшно глупым, ведь кому-то приходилось тащить его на себе, пока принц скакал верхом.

Рядом с ним на груде подушек сидела Захра. У нее на коленях лежала рама с уже натянутой основой и горстка лоскутов. Судя по цветам, раньше эта ткань была чьей-то униформой. Что ж, они хотя бы не пустили на лоскуты нашу сменную одежду.

– Пряха, – обратился ко мне принц, – мне сказали, ты умеешь и ткать?

– Умею, – ответил я. Я не был его подданным и не собирался именовать его «ваше высочество». Стоявший позади меня стражник вдавил свой шест мне в ногу, но я не проронил больше ни звука.

– Ясно, – сказал принц. Похоже, его не впечатлили ни мои рукодельные таланты, ни моя дерзость. – Я заметил, что моя невеста не была должным образом обучена. Научи ее ткать, это положено уметь любой даме.

Легкий упор на слове «дама» от меня не укрылся, но больше я ничего не сказал – просто кивнул и собрался встать, чтобы подойти к тому месту, где сидела Захра.

Стражник снова ткнул меня шестом, запрещая подняться, и я замер.

– Ползи, Пряха, – сказал принц. – Если повезет, не заставлю тебя ползти до самого замка моей возлюбленной.

И я пополз. Пока я усаживался рядом с Захрой, стражники хохотали, но потом принц, видимо, утомленный этой игрой, отослал большинство из них.

– Это делается вот так, принцесса, – сказал я, стараясь говорить официальным тоном, как в те дни в ущелье.

Я взял с ее колен станок и выбрал лоскут. Ничего конкретного мы делать не будем: для настоящей работы станок слишком мал. Она просто освоит механику процесса, как на уроке, а потом перейдет к другим проектам. Это не настоящее ткачество, просто бессмысленное заучивание движений, будто им важно лишь, что она что-то соткала, а умела ли она действительно ткать, не имело значения.

Я протянул сквозь основу первую полоску ткани и потом выбрал лоскут для нее. Когда я передавал ей станок, наши пальцы слегка соприкоснулись. Принц Марам, бесстрастно наблюдавший за нами, кивнул стоящему рядом со мной стражнику, и тот ударил меня по пальцам кинжалом в ножнах. Пальцы он мне не сломал, но боль причинил. Позже они распухнут, особенно если я буду и дальше прясть, а у меня, очевидно, нет иного выбора. Итак, целью этого урока было не только научить Захру ткать, но также познакомить ее с пытками и продемонстрировать ей абсолютную власть принца.

Я рискнул взглянуть на нее, отчаянно желая узнать, делали ли они то же самое с Арвой, хоть та и сказала, что ей не причинили вреда. Захра почти незаметно покачала головой и тут же подняла руку к виску, маскируя это движение.

– Любовь моя, у тебя болит голова? – спросил Марам. Судя по его тону, он и так знал ответ на свой вопрос. – Надо дальше практиковаться. Говорят, это должно облегчить твои страдания.

Он имел в виду лишь головную боль, а не все прочие страдания.

Захра начала ткать. Как всегда, за работой она была прекрасна, несмотря на омерзительные обстоятельства. Она не пропустила ни одного переплетения, даже при первой попытке, и без видимых усилий вела ряд строго параллельно с соседним. Чем дольше она работала, тем сильнее разгоралась какая-то бешеная энергия в ее глазах – единственной части ее лица, которую было видно поверх платка. Я попытался рассуждать, как Тарик, и понять, что изменилось.

И тут же понял: дело в демоне. Каким-то образом ее присутствие подстегивало Захру.

Когда я помогал ей начать следующий ряд, стараясь ненароком не коснуться ее, у меня участился пульс.

В ней столько разной магии: губительная сила демона, вдохновляющая сила волшебных существ. Она, должно быть, чувствует все эти силы разом. Я так гордился ей за то, что она не надрывается под этим давлением. Но затем, посреди ряда, она вдруг замерла. Глубоко вздохнула и посмотрела куда-то за мое плечо.

Я проследил за ее взглядом. Принц Марам поднялся с кресла, и тут же вход в палатку приоткрылся и перед нами предстало существо явно нечеловеческой природы.

– Госпожа, – поздоровался Марам. – Вы пришли посмотреть, как у нас идут дела?

– Именно, – ответил самый страшный голос, что мне доводилось слышать.

Каждая частичка моего существа бунтовала против нее, но бежать я не мог. А даже если бы и мог, ни за что бы не бросил Захру.

– Ну-ка, моя маленькая розочка, – сказала королева демонов.

Меня возмутило, что она называет ее этим именем. Это наше имя, а в ее устах оно звучало, будто Захра – неодушевленный предмет, который можно вырастить и потом сорвать. – Покажи мне, что у тебя получилось.

На меня демон не обращала никакого внимания, так что я, не таясь, следил за ее перемещениями по палатке. У нее был почти человеческий облик, за исключением странного цвета и неестественного поворота головы. Она не ходила, а скользила по полу, двигаясь сперва медленно, а затем очень быстро. От наблюдения за ней меня замутило. Когда мы сражались с медведем, тот демон был гораздо слабее, а у нас при себе было железо. Я чувствовал, что этот демон намного сильнее, а все железо у нас отобрали.

Демон приблизилась к Захре и положила руку ей на плечо. Захра каким-то образом не дернулась от этого прикосновения. Она приподняла станок, демонстрируя проделанную работу демону, будто та была ее любимой тетушкой или наставницей, как моя мать. Демон прикоснулась к раме пальцем, точнее пальцеобразным отростком, и их обеих озарил странный свет. Принц Марам, кажется, ничего не заметил, как и сама демон, но, взглянув в глаза Захры, я понял, что она тоже видит свет и тоже не понимает, что он означает.