Кабак - Олег Якубов

Ее рассказ, хотя я от всего этого так далек, не кажется мне утомительным. Просто в этой женщине мне нравится буквально все. Ее огромные, редкого зеленого цвета глаза, чуть низковатый голос, манера держаться, прическа. И то, что она делится со мной сокровенными мыслями, мне тоже нравится.

* * *

Эльвира показала мне фотографию. На групповом снимке — напряженные мальчики и девочки, в первом ряду справа стоит Арсений, в центре — две или три женщины, понятно — учительницы и директриса. Надпись: «выпускники четвертого класса». Не знаю, какой реакции она от меня ожидала, но я воскликнул:

— Неужели мы с тобой уже три года знакомы?

В мою жизнь она вошла прочно. Мы стали близкими друзьями. Эльвира этого тоже не отрицает. Встречаясь, говорим часами. Правда, Эля в основном слушает. Я рассказываю ей обо всем — от нее у меня секретов нет. Она знает, что происходит у меня в ресторане, чем я живу и как дышу. Понятно, что-то и о себе рассказывает. Болтливой ее — редкое для женщины качество — не назовешь. Работа нарколога сложна и неблагодарна. Приходится иметь дело со всяким человеческим отребьем — алкашами, наркоманами. Но она не возмущается. Для нее они просто больные люди, которые нуждаются в лечении. Да и профессию свою Эльвира выбрала осознанно. В выборе не было ни случайностей, ни совпадений. Конечно, устает от всей этой нервотрепки, причем нервы чаще всего мотают ей даже не эти самые «больные», а их родственники. Дежурства и экстренные вызовы, почему-то в основном ночью, изматывают беспредельно. Но она не жалуется. Жалуюсь я. После дежурств она еще долго приходит в себя, наши встречи отменяются.

Однажды я задумался: почему мы никогда не ссоримся. Так же не бывает, во всяком случае мой предыдущий опыт это неопровержимо подтверждал. А тут — за три года ни единой ссоры, ни облачка недовольства, либо раздражения. Может быть, все дело в том, что эта женщина, как сама часто повторяет, уважает чужое пространство. Ко всем своим достоинства она еще и не любопытна. Никогда не спрашивает меня, где и с кем я был, что делал.

* * *

В наш ресторан приходит постоянный гость. Феликс — мужчина богатырского сложения, его рокочущий бас свободно перекрывает музыку. В молодые солдатские годы он служил в Афганистане. Был ранен. С тех пор, и по сей день, ходит только в камуфляжной форме. Две награды — медаль и орден — не снимает никогда. Узнав, удивился: Феликс психолог. Говорят, хороший, у него обширная практика. В ресторан всегда приходит в сопровождении хорошенькой молодой девушки. Внимания на нее почти не обращает. Предпочитает общаться с другими гостями либо с барменом. Рюмок не признает, пьет только из высокого тонкого стакана, предназначенного для соков. Однажды девушка, которой, видимо, наскучило сидеть безмолвно, его спросила, что такое любовь. Феликс ответил. Его могучий бас рокотал на весь зал. Лекцию все, кто был в этот вечер в ресторане, слушали с интересом.

— Любовь, как таковая, длится три года. Это факт, научно доказанный, — вещал Феликс. — Именно только три года длятся у людей те химические процессы, когда от новых отношений зашкаливают гормоны. По истечении трех лет работа головного мозга нормализуется, так как отношения теряют свою новизну. После этого отношения между мужчиной и женщиной, приобретают три фазы — близость, страсть и обязательства. Хорошо, когда все три присутствуют вместе. Чаще превалируют по отдельности. Близость — это привязанность, теплота и потребность в постоянном присутствии другого человека, с которым чувствуешь себя единым целым. Страсть — высокая степень физического влечения. По сути дела, страсть — тот же наркотик, так как сулит удовольствие. Ну и третье, обязательство, когда либо одна из сторон, либо обе осознанно принимают решение быть вместе, заботиться в течение длительного времени.

Вот так вот, взял психолог и разложил по полочкам ту сладостную загадку, над разгадкой которой человечество мучается вот уже много тысячелетий. А оказывается, все так просто — гормоны, страсть, обязательство хлебать из одной миски…

* * *

Эльвира наконец вырвалась из своего коммунального ада.

Соседка ей досталась в классическом коммунальном варианте — крикливая, неряшливая, да к тому же пьющая. Работает уборщицей в морге. Я ее называю «мойщица трупов». Когда Эльвира переехала, соседка тут же предложила отметить новоселье. Эля опрометчиво согласилась. Отказавшись через пару недель от предложения обмыть покупку холодильника, тотчас нажила себе в лице «мойщицы трупов» врага. Местами общего пользования старалась теперь пользоваться только в отсутствии соседки. Поставила себе цель — обзавестись отдельным жильем. Человек целеустремленный, двигалась к намеченной цели методично. Я вообще обратил внимание, насколько Эльвира тверда в исполнении своих решений. Однажды сказала:

— Я бросила курить.

Курила до этого довольно долго.

Спросил не без иронии:

— И когда ты это решила?

В ответ услышал:

— Сегодня утром.

С тех пор не курит. Ей не понадобились ни чудодейственные пластыри, ни гипноз, ни заклинания знахарок. Решила и бросила. С тех пор не курит. Комнату свою, идя к намеченной цели, умудрилась продать. Однокомнатную квартиру купила близ Москвы, в городе Весенний, утопающем в зелени. Вокруг — подмосковные леса, в лесу возвели целый жилой массив. Многоэтажки росли как в сказке. Цены, на фоне московских баснословных, были все же умеренными. Во всяком случае поначалу, пока москвичи не раскусили, что жилье здесь дешевое, а добираться до города проще и быстрее, чем торчать часами в городских пробках.

На новоселье приехали мать Эли и ее лучшая подруга, та самая Наташа. Ее фамилия Федорова, так что понятно, почему «дядя Федор». Пригласили и меня. Дверь отворила женщина, подпоясанная фартуком. Лицо раскраснелось от жары. Приветливо улыбается:

— Я мама Эльвиры. А вы — Игорь? — без перехода поинтересовалась: — Беляши любите?

Вручил ей цветы. С дядей Федором расцеловался, как со старой знакомой — человек она, как я уже понял, общительный, легкий, в общении приятный. Мне было хорошо в этой маленькой компании. Но все равно мешало чувство непонятной самому скованности. Потом понял, скорее — осознал: меня смущала двусмысленность моего положения. Вот уж не думал, что сохранил в себе это качество. Ушел довольно рано. С собой мне настойчиво вручили пакет с беляшами. Они пахли так аппетитно, что водитель то и дело сглатывал слюну. Пришлось его угостить.

* * *

Как-то раз Сергей и Виктор собрали в ресторане компанию друзей детства и юности. Пришел на встречу с Элей. Кто-то, произнося тост, пожелал всем вместе собраться за таким же столом лет через пятьдесят. Все согласно зашумели, дружно выпили.

Сергей, веселый и оживленный, беспрестанно балагурящий (он вообще знает столько анекдотов, что любой юморист обзавидуется) воскликнул:

— Дожить до этого возраста мы, может, и доживем. Но какими будем? Представляете картину: открывается дверь, и Эльвира вкатывает в ресторан колясочку с Игорьком. Ножки пледом укутаны, кряхтит и вздыхает, пьет только водичку, да и то через трубочку.