После нас - Андрей Грешнов

После Саланга дорога вилась вдоль раздолбанных еще четверть века назад городков и кишлаков. На выезде из Джабаль ус-Сираджа в местечке Пошта-Сорха глазам представилась сколь удивительная, столь и безрадостная картина: к месту расположения когда-то стоявшего тут советского гарнизона афганцы стащили сожженную боевую технику со всей округи. Поле перед «гарнизоном» взывало к воспоминаниям о Курской дуге, показанной в кинофильме «Освобождение». Подбитые бордового и ржаво-зеленого цвета танки, БТР, БМП и БРДМ сгрудились на площади в несколько квадратных километров. Они стояли плотно, их было очень, очень много — многие десятки, если не сотни. Если бы рядом можно было поставить памятники всем погибшим и сгоревшим в этих некогда грозных машинах, то это, пожалуй, был бы самый грандиозный мемориал беспощадной и непонятной афганской войне.

Чарикарскую «зеленку» пролетали на большой скорости, оставив слева Баграм. Где-то в этих зеленых зарослях, сквозь которые проглядывали разбитые глиняные заборы-дувалы, в 1981 году погиб мой товарищ, переводчик Игорь Адамов. Он был студентом четвертого курса Института стран Азии и Африки при МГУ. Его уже мертвое тело тогда растерзали душманы. Сколько солдат, студентов, офицеров, вольнонаемных погибло в этих проклятых зарослях, которые навсегда останутся в нашей памяти как «зеленка»…

На подъездах к Кабулу включили песню группы «Ростов», под которую молчали каждый о своем. Все находившиеся в машине пассажиры в свое время в разном качестве прошли через ту войну. Слова песни звучали благодарной памятью тем далеким и незабываемым годам:

В конце сентября Совет Федерации РФ ратифицировал договор между Россией и Исламской Республикой Афганистан «О передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы», а двенадцатого сентября его ратифицировали депутаты Государственной думы. Документ был внесен на ратификацию в ГД президентом еще в апреле.

Заместитель председателя международного комитета СФ Ильяс Умаханов назвал целью договора «укрепление сотрудничества двух государств в уголовно-правовой сфере и предоставление возможности осужденным отбывать наказание в государстве их гражданства или постоянного места жительства при соблюдении стандартов ООН в области обращения с осужденными». Согласно документу, после передачи осужденный продолжает отбывать наказание, назначенное ему в государстве вынесения приговора, в соответствии с правовыми нормами государства исполнения приговора. При этом каждая из сторон может осуществлять помилование и амнистию, отмечалось в пояснительной записке к законопроекту.

В то самое время в кабульской центральной тюрьме Пули-Чархи за активное участие в террористической группировке отбывал наказание гражданин России Андрей Баталов. История Андрея, живущего сейчас в Нижневартовске, первоначально приговоренного афганским судом первой и второй инстанций к девяти годам тюремного заключения и отбывавшего наказание в довольно сносных по местным меркам условиях, поучительна. Этот молодой человек высокого роста и крупного телосложения как-то раз отправился из России в туристическую поездку в Египет, откуда домой уже не вернулся. Он остался учиться в известном суннитском религиозном университете «Аль-Азхар» в Каире, решив стать мусульманским проповедником. Во время учебы в Египте Андрей был завербован одной из экстремистских организаций, которая послала его в Пакистан, а оттуда в Афганистан с целью оказания помощи афганским «братьям» и борцам «за свободу ислама». Афганские «борцы» загрузили гражданина РФ оперативной работой, поручив однажды сопроводить из провинции Нангархар в Кабул грузовик с взрывчаткой для организации крупного теракта в Кабуле.

Андрей не блистал большим умом и решил для маскировки надеть на себя чадру, притворившись женщиной, которую, как он думал, при въезде в кабульскую провинцию никто обыскивать не будет. Возможно, «бомбе на колесах» и удалось бы проехать через заградительные кордоны, где дежурили полицейские и сотрудники органов безопасности, но вид грузной представительницы «слабого» пола двухметрового роста, сидевшей в грузовике рядом с водителем, сразу привлек внимание правоохранителей. Они попросили «ее» выйти из машины и тут же арестовали, так как сначала «женщина» долго молчала, не отвечая на вопросы, а потом вдруг заговорила мужским голосом. Андрей был передан сотрудникам Главного управления национальной безопасности, которые отнеслись к нему довольно снисходительно и не пытали. Сам заключенный заявлял, что не знал, что в грузовике находится взрывчатка, что его «два года пытали в тюрьме американцы», и был категорически не согласен с приговором.

Начальник консульского отдела посольства России в Кабуле, который был только недавно назначен на эту должность после отъезда предыдущего консула Евгения, мой хороший товарищ Александр, узнал об Андрее случайно — афганцы об инциденте и суде наше посольство даже не уведомили. Саша присутствовал на заседании суда уже третьей инстанции, где защищал гражданина России, как мог, и сумел скостить ему срок до 5 лет. Но незадачливый террорист и с этим приговором не согласился, подав апелляцию. Результатом его воинствующего идиотизма стало то, что апелляционный суд вернул ему прежнее наказание — 9 лет тюрьмы. Освободили его только в 2012 году по амнистии, и никакая ратификация договора не помогла, афганцы о ней забыли.

Баталов, требовавший от наших консульских работников большого к себе внимания, утверждал, что у него авитаминоз и цинга, все время просил привезти ему бананы и виноград. Афганский работник нашего посольства Нур в этой связи часто возил ему в тюрьму еду, зубную пасту, мыло и даже снабдил арестанта сотовым телефоном.

Рассказывая о «мытарствах» незадачливого российского террориста, сидевшего в Пули-Чархи с 2007 года в королевских условиях, всего с двумя приличными и интеллигентными сокамерниками, нельзя не упомянуть о положении афганских заключенных, интересы которых никто не защищал. По данным представительства миссии ООН по оказанию содействия Афганистану в Кабуле, число заключенных в афганских тюрьмах и следственных изоляторах выросло более чем в 20 раз за период, прошедший после падения режима талибов. Если в 2001 году в афганских пенитенциарных учреждениях содержалось всего 600 заключенных, то в 2008-м их число возросло до 12 500 человек и с каждым годом продолжало увеличиваться примерно на две тысячи.

По мнению руководителя отдела UNAMA по борьбе с наркотиками и преступностью Кристины Огэс, подавляющее число обитателей афганских исправительных учреждений были лишены права на защиту и подачу апелляций для пересмотра своих приговоров. Многие из них содержались в тюрьмах без вынесения какого бы то ни было приговора, а также и после срока отбытия наказания. По мнению представителей UNAMA, в Афганистане широкое распространение получило так называемое телефонное правосудие, связанное с коррупцией в судебных органах. Состоятельные подследственные широко использовали его для освобождения из мест заключения и вынесения им более мягких приговоров. По сведениям ооновцев, в афганских тюрьмах на тот момент содержалось примерно 350 женщин, многие из которых подвергались сексуальному насилию. Если они подавали жалобы на творимый с ними произвол, то зачастую подвергались насилию повторно.