Рубины для пяти сестер - Марина Болдова

– Понятно. Утром вы разговаривали с женой? Из офиса?

– Да, она позвонила часов в десять, сказала, что-то случилось в семье ее сестры и она сейчас за мной заедет.

– Не сказала, что именно произошло?

– Только то, что, видимо, была авария…

– Имя сестры вашей жены – Галина Голованова?

– Да, верно. Она жена моего партнера.

– Валентина Николаевна Петрова и Юрий Анатольевич Голованов были найдены вчера убитыми в доме, где проживают.

Соколов и Березин ошеломленно переглянулись.

– Бред какой-то! – Соколов потряс головой. – Юра вчера должен был вернуться из командировки.

– Он звонил вам? Из аэропорта или из дома?

– Нет. Зачем? Мы могли обсудить все дела утром в офисе.

– Вас не удивило, что он не пришел с утра на рабочее место?

– Нет, конечно! У нас ненормированный рабочий день и свободный график. Человек после перелета, элементарно мог просто отдыхать. Я не понимаю, кому и зачем понадобилось его убивать? А уж Валентину Николаевну – тем более!

– Александр Ильич, не было ли каких-то конфликтов, связанных с вашим бизнесом, в последнее время? С партнерами?

– Да нет, что вы. Мы давно работаем спокойно, без кризисов и разборок.

– А что, раньше были проблемы?

– У кого их не было в девяностых! – пожал плечами Соколов.

– Согласен. Пока все. Сейчас я хотел бы поговорить с вашей женой. Владимир Сергеевич, это возможно? – спросил он Березина.

– Пока нет. Ей сделали укол, она спит. Думаю, до вечера ее лучше не беспокоить.

– Хорошо. Александр Ильич, завтра наш сотрудник зайдет к вам в офис, чтобы поговорить с вашими подчиненными.

– Разумеется. Я скажу секретарю, она познакомит его со всеми, с кем необходимо. Вполне возможно, что завтра я не приду. Сейчас я поеду к Лялиной сестре, там, вероятно, нужна моя помощь. В больницу вернусь, как разберусь с делами. Вас куда-нибудь подвезти? Мой сын сейчас подъедет.

– Нет, спасибо, я на машине. Увидимся вечером.

* * *

Анна Андреевна раздраженно отшвырнула от себя телефон. Опять у Соколова проблемы! Ну, у кого бы еще??? Обида на зятя с годами становилась все острее. Она винила его во всех бедах. А начались они, по ее мнению, тогда, когда Ляля привела этого мужлана в их дом. Он был не то что не их круга, он был из той прослойки, какую она презирала всю жизнь. Его родители были из торгашей. И хотя Александр Соколов получил техническое образование и никогда не имел никакого отношения к торговле, Анна Андреевна считала, что «торгаш» – это диагноз, успешно передающийся по наследству. Впрочем, самому зятю она свои мысли не высказывала, боясь услышать в ответ что-то оскорбительно-хамское. Но дочь должна была знать ее мнение!

Вот и внучка удалась в него… беспородье! Никакого уважения и внимания. Пробурчала в трубку, что у отца машину взорвали и она в больнице, и отключилась. И никаких подробностей. Анна Андреевна набрала номер дочери:

– Ляля? Как не Ляля? Маргарита? Почему ты хватаешь ее телефон? Как это мама спит? В больнице? Так это она пострадала, а не отец? Как же так, ведь его машину взорвали?! А что с мамой? Ну, ладно, хорошо, что обошлось. А где Кирочка? Скажи ему, пусть зайдет ко мне, расскажет, что там произошло, от вас толком ничего не добьешься!

Внук Кирилл был ее слабостью. Ему она прощала все. Из всего этого семейства Соколовых он единственный всегда слушал ее внимательно. В нем одном она видела свое продолжение. Правда, и он пошел против ее воли, переехав жить к своей новой девице. Была бы порядочная, не стала бы жить с мальчиком до свадьбы.

«Нужно позвонить Валентине, она наверняка еще ничего не знает. Сидит безвылазно на даче, за внуками присматривает. И что за ними смотреть? Великовозрастные лентяи, даже картошки себе не сварят!» – Анна Андреевна осуждала сестру, которая полностью отдала себя Галининым детям. По ее мнению, сколько их ни балуй, благодарности не дождешься. Сколько раз она пыталась это донести до сестры, но та только молча улыбалась в ответ.

«Абонент вне доступа». Механический голос в телефонной трубке вызвал у нее новую волну раздражения. «Что происходит? Как это – вне доступа? Скончалась, что ли?» – мрачно пошутила она, уже с каким-то беспокойством набирая городской номер. Трубку сняли практически сразу.

– Кто это? Валя, ты? Что у тебя с трубкой? Проверь, не отвечает! Не Валя? Галина? Ты же на работе должна быть! А где мама? – Как всегда, Анна Андреевна обрушила на собеседника уйму вопросов.

– Тетя Аня, мамы нет.

– А что у тебя с голосом? Простудиться умудрилась?

– Я здорова. У нас несчастье, тетя Аня. Мама умерла. И Юра.

– Что ты такое говоришь? Как это? – У нее вдруг часто забилось сердце.

– Их убили. Ляля, наверное, не успела вам ничего сказать, она ведь в больнице, вы знаете?

– Да, да, конечно. Я говорила с Маргаритой. Я сейчас приеду.

– Нет, приезжать не нужно, их все равно увезли на вскрытие. Сейчас подъедет Саша, и мы будем заниматься формальностями. Нужно похороны готовить. – Галина заплакала.

Анна Андреевна медленно положила телефонную трубку. Что теперь делать? Она вдруг отчетливо поняла, что потеряла единственного человека, который относился к ней с терпением и любовью. В глубине души она понимала, что характер у нее не сахар, но Валентина всегда выслушивала ее жалобы на зятя и дочь, мягко призывая не обострять отношения, но и не осуждая ее, Анну. И Анна искренне считала, что так и должно быть. В свое время, когда ей пришлось так спешно уехать от мужа, только сестра не стала ее упрекать. Анна жила в ее семье до самых родов. Как Валентина тогда уговаривала ее не оставлять ребенка в роддоме! Но куда она могла взять дочь с собой? Она была до одури влюблена в ее отца и готова была ехать за ним на край света! Но этот негодяй поставил условие, чтобы она выбирала из них двоих. И она выбрала. Когда писала отказ от дочери, только о нем и думала. Они уехали в Ташкент, где ему предложили возглавить строительный трест. Бросил ее он ровно через год, увлекшись молоденькой секретаршей. Возвращаться ей было некуда, пришлось устраиваться на работу. Анна Андреевна не любила вспоминать этот период своей жизни. И никому о нем не рассказывала. Когда после смерти бывшего мужа она вернулась в Куйбышев, Валентина вновь помогла ей. Даже от родной матери Анна тогда не услышала ни одного доброго слова. Ляля же встретила ее как чужую. До сих пор в их отношениях нет ни капли тепла.

Анна Андреевна почувствовала, как по щекам потекли слезы. Она не плакала никогда! В моменты жизненных неудач в ней просыпалась здоровая злость. В ее окружении всегда находился тот, кого она назначала виновным. В душе прочно поселялась ненависть или презрение. Впервые винить было некого. Тут внезапно пришедшая в голову мысль остановила и эти слезы. «Нет, не может быть! Он не это имел в виду, когда сказал, что решит проблему! Неужели от меня он пошел опять к Вале? И убил?…» – вспомнила она своего вчерашнего гостя.