Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов

Клим Ворошилов, командовавший войсками, посланными против махновцев, торжествовал победу. Она досталась ему очень легко. Он получил её из рук белогвардейцев фактически даром. Ворошилов отрапортовал Троцкому по телеграфу:

«Махновия разбита. Шкуро вдребезги. Отдельные махнята вопят о защите и покорности Советской власти. Момент ликвидации этого гнойника самый удачный. Наша беда — отсутствие регулярных частей, которыми нужно занять махновский фронт и ликвидировать остатки банд. Состояние фронта требует экстренных мер. Нужно хоть одну регулярную дивизию для очищения всего Донбасса»[152].

Некоторые махновские подразделения, не явившиеся к Гуляйполю на призыв батьки, продолжали вести оборонительные бои против белогвардейцев. Отряды В. Куриленко, А. Буданова, П. Калашникова присягнули советской власти и находились в составе Красной армии до середины августа 1919 года. Однако после августа, арестовав политработников, вновь вернулись под знамёна Нестора Махно.

Сдача Харькова Деникину

Украина в мае — июне переживала тяжелейшие дни. Григорьевское восстание, махновщина, удары деникинцев сотрясали Республику. Большевики ценой огромного напряжения усилий удерживали власть на Украинской земле.

Войска Вооружённых сил Юга России (ВСЮР) генерал-лейтенанта А. И. Деникина, перемалывая нестойкие части РККА, неудержимо рвались на север — в направлении Москвы. Особо угрожающее положение для красных сложилось на линии Екатеринослав — Харьков. Там деникинцам противостояла 2-я Украинская советская армия Анатолия Евгеньевича Скачко. Армия была маломощная, с невероятно расшатанной дисциплиной. Наркомвоенмор, председатель РВСР Троцкий потребовал от Ворошилова, который совмещал должность наркома внутренних дел с командованием внутренним Украинским фронтом и Харьковским военным округом, сделать из неё боеспособное объединение. Ворошилов, как ни старался, выполнить это требование не смог. И тогда РВСР упраздняет разложившуюся армию Скачко и вместо неё 4 июня создаёт новую под номером 14. Её основой становятся малочисленные надёжные части 2-й Украинской армии, а также соединения, прибывавшие из РСФСР. К новой армии была приписана Крымская советская армия Дыбенко, впоследствии переформированная в 58-ю стрелковую дивизию.

Ленин, весьма озабоченный происходящими событиями на Украине, послал 3 и 4 июня в РВСР две телеграммы, в которых указывал, что на юге страны «громадное ухудшение, опасность катастрофы...» «В военном руководстве Киева, Харькова надобность в работниках неимоверная... Считал бы необходимым отпустить Нацаренуса[153] на Украину...» «Вопрос о Нацаренусе передаю в Цека...»[154].

Командующим 14-й армией РВСР был назначен К. Е. Ворошилов, членами Реввоенсовета армии — В. И. Межлаук, заместитель наркома по военным делам Украины, и С. П. Нацаренус, присланный из Москвы по постановлению Политбюро ЦК РКП(б).

Ворошилов в последнее время неизменно находился в Харькове, его кабинет в доме СНК в Киеве в течение июня оставался пустым. Здесь в прифронтовой зоне забот у командарма-14, как говорится, был полон рот.

На Харьков двигались крупные силы белых — Добровольческая армия под командованием генерала Владимира Зеноновича Май-Маевского: шесть пехотных и конных дивизий, 40 тысяч штыков и сабель. Ударным остриём этих сил были корпуса: 1-й армейский Александра Павловича Кутепова и 3-й Кубанский кавалерийский А. Г. Шкуро.

Наступление началось 16 июня со стороны Волчанска, Чугуева, Змиёва и Лозовой.

Развитие событий вокруг Харькова с 17 по 25 июня 1919 года.

17 июня. Образован Совет обороны Харькова под председательством Артёма-Сергеева. Угроза Деникина атаковать в ближайшее время город — реальность. Совет обороны принимает решение начать эвакуацию.

Правительство Раковского постановило отправить на фронт против Деникина бронепоезд. В Екатеринославе мобилизовано шесть тысяч рабочих и готовятся к мобилизации ещё восемь тысяч.

19 июня. Из Харькова в Екатеринослав переброшен для ведения боевых действий против наступавших деникинцев бронедивизион Алексея Илларионовича Селявкина.

Политбюро ЦК КП(б)У постановило ввести осадное положение в Киеве, Одессе и Николаеве.

Из оперативной сводки Харьковской зоны за 20 июня о боях на подступах к Харькову: «Броневой поезд противника, занявший станцию Шебелинка, сильным артиллерийским огнём обстреливает наши пехотные цепи. В районе Змиёва вчера вечером появился неприятельский аэроплан, который сбросил несколько бомб».

21 июня. На подступах к городу идут бои у железнодорожной станции Лосево и в районе Харьковского паровозостроительного завода. Красные отряды с трудом держат оборону у станции Основа, отбито несколько атак белых, и всё же под натиском белогвардейского сводно-стрелкового полка пришлось оставить станцию.

23 июня. Большевистское Бюро украинской печати сообщило: «Разъезды противника, двигаясь по Белгородскому шоссе, подошли к Харькову, обстреляли ипподром. Отмечается стремление белых к окружению города. Однако силами обороны деникинцы были прогнаны на 20 вёрст к северу. Успех клонится на нашу сторону...»

Но вопреки оптимистичному завершению сообщения Бюро печати в действительности большевистские части к 16 часам стали уходить из города, отступая на север.

24 июня. Под Харьков по железной дороге из района Изюма и Балаклеи переброшены Дроздовские части 1-го армейского корпуса. Они концентрированными атаками стали рвать с юга и юго-востока красную оборону города.

Непосредственно штурм города вели части Дроздовской дивизии генерала Владимира Константиновича Витковского. Особенно отличился 1-й батальон 2-го Офицерского генерала Дроздовского полка под командованием 25-летнего полковника Антона Васильевича Туркула. О том, как всё это происходило, он рассказал в своих воспоминаниях через 29 лет. В мемуарах «Дроздовцы в огне» Туркул писал, что 23 июня его батальон сосредоточился в городе Изюме, в 125 километрах от Харькова. «В Изюме мы отдохнули от души. Днём был полковой обед, вечером нам дала отличный ужин офицерская рота. Как молодо мы смеялись, как беззаботно шумела беседа за обильными столами. Во всех нас, можно сказать, ещё шумел боевой ветер, трепет огня!., (восторгался он. — Н. В.). В самом разгаре ужина был получен приказ: немедленно грузиться и наступать на Харьков. Я помню, с каким “ура” поднялись все из-за столов. Мы двинулись ночью со страшной стремительностью. Так бывает в грозе. Её удары, перекаты всё учащаются, затихают на мгновение, как будто напрягаясь, и обрушиваются одним разрушительным ударом. Таким разрушительным ударом наступления был Харьков»[155].

Рано утром дроздовцы атаковали позиции красных на южных городских окраинах и, сбив красноармейские подразделения с занимаемых рубежей, преследовали их до станции Харьков-Левада, где они рассеялись мелкими группами. Затем перешли по деревянному мосту реку Харьков, оттуда, почти не встречая сопротивления, прошагали по улице Кузнечной, чуть ли не парадным маршем, в центральную часть города.

Туркул писал об этом с пафосом: «В то утро наша атака мгновенно опрокинула красных и погнала их... Красные нигде не могли зацепиться. У вокзала они перешли в контратаку, но батальон погнал их снова. Первая батарея выкатила пушки впереди цепей, расстреливая бегущих в упор. Красные толпами кинулись в город. На плечах бегущих мы ворвались в Харьков.