Магнус Чейз и боги Асгарда. Молот Тора - Рик Риордан

До меня доносился шум проносящихся по шоссе машин, оглянувшись, я мог видеть верхушки башен особняка, которые торчали над лесом, и солнце по-прежнему ярко и жизнерадостно жгло мне с неба глаза, но внизу затаился тревожащий мрак. Корни деревьев и камни, похоже, вступили в сговор и старались вовсю, чтобы я поминутно о них спотыкался, а с верхних ветвей деревьев на меня взирали недобрыми взглядами птички и белки. Казалось, что этот дикий оазис находится в состоянии обороны и готов объявить войну каждому, кто посягнет на его первозданность, задумав здесь сделать какой-нибудь садик с беседкой для чаепития.

Обычно я уважаю любое стремление к независимости, но сейчас оно добавляло нашей и так довольно опасной прогулочке дополнительной нервозности.

Хэрт шел вперед уверенным шагом. Кажется, лес этот был знаком ему с детских лет, и сам факт, что они с Андироном ходили играть в столь жуткое место, невольно вселял в меня пиетет к ним обоим. Одолев несколько акров колючего и густого кустарника, мы выбрались на прогалину, в центре которой была навалена пирамидой груда камней.

– Это еще что такое? – полюбопытствовал я.

– Колодец, – с застывшей гримасой боли откликнулся жестом Хэрт, и по его напряженному лицу можно было подумать, будто бы он по-прежнему пробирается сквозь кустарник, мужественно терпя уколы колючек.

Казалось, сам воздух на этой прогалине пропитался тоской и скорбью. Мне уже было ясно: именно здесь погиб Андирон. Видимо, после этого мистер Олдерман и засыпал колодец. То ли самостоятельно, то ли заставил Хэрта, после того как тот справился со шкурой злого синего существа. В таком случае, мой друг, наверное, даже заработал пару золотых.

Я описал кулаком круг возле груди. Знак: «Мне жаль».

Хэрт на меня уставился пустым взглядом. То ли не понял моего жеста, то ли ему сейчас было не до моих соболезнований.

Встав на колени перед пирамидой, он снял с самой ее вершины маленький плоский камешек. На нем была высечена темно-красная руна:

Одал. Наследие. Тот самый символ, который сжимала в руке дочка Рэндольфа из моего сна. Вот почему, едва сейчас глянув на камешек, я испытал легкий приступ морской болезни, а щека моя загорелась воспоминанием о шраме на щеке дяди. И слова Локи немедленно вспомнились. Ну, насчет родственных уз и что он всегда меня может найти через Рэндольфа.

«А не Локи ли исхитрился оставить здесь эту руну, подавая мне этим какой-то знак?» – уже было подумал я, но тут же сообразил, что Хэрт в таком случае ничего бы не знал о ней.

– Как она здесь оказалась? – встав рядом с ним на колени, прожестикулировал я.

Хэрт указал на себя, а потом вернул камешек на место.

– Означает дом, – принялся объяснять мне руками он. – Очень важное. Сам ей не пользуюсь. Она только его.

Я глядел на груду камней. Может быть, среди них есть и те самые, в которые роковым днем играл восьмилетний Хэртстоун. Мне стало зябко. Жуткое место. И ведь это дань памяти не одному Андирону. Здесь умерла и какая-то часть Хэртстоуна.

Ему, конечно, виднее, я не знаток магии, но все-таки мне казалось неправильным, что он не забрал с собой эту руну. Разве можно освоить язык Вселенной без всех составляющих. Все равно что писать, пропуская какую-то букву алфавита.

Я хотел поделиться своими сомнениями с Хэртстоуном. Попытаться его убедить, чтобы он взял эту руну с собой. Андирон явно бы не обиделся на него. У Хэрта ведь теперь новая семья, он великий колдун, и чаша жизни его вновь наполнена.

Но мне не удалось ему ничего сказать. Он упорно избегал моего взгляда. Одно из преимуществ глухих: не хочешь внимать чьим-то доводам, делай вид, что смотришь в другую сторону. Именно так и повел себя Хэрт. Резко поднявшись на ноги, поманил меня за собой и двинулся дальше.

Вскорости мы нашли реку. Не очень-то, надо сказать, она впечатляла. Просто болотистый ручеек, над которым висела туча москитов. Берег густо порос болотной травой. Земля под ногами пружинила, как неостывший еще хлебный пудинг. Мы двинулись вниз по течению, и нам вновь пришлось пробираться через колючий кустарник, да к тому же еще увязая чуть ли не по колено в трясине. Уютное же местечко выбрал себе тысячелетний Андвари для жизни на пенсии!

Мне по-прежнему не давали покоя сны, которые я увидел ночью. Накрепко связанный Локи в пещере. И он же в номере Алекс Фьерро. «Это такая простая просьба»… В чем именно она заключалась? И что у них там произошло?

Мысли мои перескочили на козлоубийцу, которому нравилось вселяться в инструкторов по вождению самолетов. Он убеждал меня взять с собой в Йотунхейм Алекс. Она, мол, моя единственная надежда на успех. А если успеха не будет, то всего лишь через три дня Самире придется выйти замуж за Трима. И великану требуется не только невеста, но и приданое в виде меча Скофнунг и камня Скофнунг. А в обмен мы, возможно, получим Мьёльнир, избежав таким образом оккупации Бостона.

Да, я видел во сне эту тысячную орду великанов, карабкающихся по склону к Тору. Не хотел бы я встретиться с такой силой. И Тору, конечно, не одолеть их без молота.

Мы брели сквозь Альфхеймский лес в поисках старого гнома, ибо нам было надо как можно скорее добыть камень Скофнунг, без которого Блитца не вылечишь. Дело казалось яснее ясного. Но в то же время я не мог отделаться от ощущения, что Локи нас постоянно сбивает с толку. Прямо как баскетбольный защитник, который размахивает руками перед носом у нападающего, чтобы тот не попал в корзину мячом. Мы вынуждены постоянно что-нибудь исправлять и решать, и у нас совершенно не остается времени на размышления. А стоило бы, между прочим, подумать, какую цель на самом деле преследует Локи. Наверняка ведь затеял всю эту свадьбу не ради возвращения молота. Нет, у него есть свой тайный план. Вон даже зачем-то Рэндольфа рекрутировал. Тут бы и впрямь посидеть и собраться с мыслями, а не носиться сломя голову, решая одну за другой проблемы жизни и смерти.

«Ну, видимо, такова уж твоя судьба, Магнус Чейз, – сказал я себе. – И в прошлой жизни, и в нынешней».

Я принялся убеждать себя, что все будет нормально, но под ложечкой у меня сосало от нехороших предчувствий.

Первый попавшийся нам на пути водопад и названия-то такого едва заслуживал. С покрытого мхом уступа нежно падала вниз неширокая струйка воды, по обе стороны от которой простирались луга. Глубина водоема была столь мала, что в ней как следует не укрыться даже маленькой рыбке. И на лугах, столь ровных и гладких, вряд ли могли скрываться какие-нибудь там скрытые западни вроде пик с отравленными остриями или растяжек, от которых срабатывают катапульты, выбрасывающие на вас взбесившихся грызунов. Нам стало ясно, что ни один уважающий себя гном не рискнет спрятать здесь сокровище, и мы двинулись дальше.

У второго водопада имелся потенциал. Местность по обеим сторонам от него изобиловала камнями, покрытыми толстым слоем склизкого мха, а между ними коварно чернели предательские расщелины. Ветви деревьев склонялись почти до самой воды, отбрасывая на нее густую тень. Словом, местечко, вполне подходящее и для хорошенькой западни, и для надежного тайника. Река, устремляясь каскадами по природной каменной лестнице, низвергалась в небольшой пруд, рябя и вспенивая его поверхность до такой степени, что дна было не разглядеть. И глубина здесь, судя по темной воде, была более чем достаточной.