Игры политиков - Дик Моррис

Высказывания Дугласа только порадовали сторонников вице-президента Джона Брекенриджа, который окончательно решил начать борьбу за выдвижение от демократов на широкой платформе в пользу интересов Юга. Именно там он предполагал получить главную поддержку, однако же его сторонники рассчитывали, что резкие высказывания Дугласа против отделения заставят объединиться в его поддержку и избирателей из северных штатов, ибо только так можно избежать гражданской войны. В конечном итоге Брекенрид-жу и его последователям удалось расколоть демократическую партию, и он принял участие в президентских выборах как кандидат ее сепаратистского южного крыла. На Юге он победил во всех штатах, но на Севере безнадежно проиграл. Этот раскол и сделал Линкольна президентом США.

Его гамбит оправдался — быть может, еще более убедительно, чем он рассчитывал. Представляя партию меньшинства, Линкольн понимал, что для победы он должен ослабить большинство; вынудив Дугласа сдвинуться влево, он обнаружил, что достиг даже большего: нарушил единство демократической партии.

Всячески извиваясь, лишь бы не попасть в расставленные ему Линкольном сети, Дуглас попытался было умиротворить Юг поддержкой платформы Брекенриджа, который заявил: «…все вопросы, относящиеся к рабству, должны быть изъяты из ведения конгресса — жителям территорий следует предоставить право самим решать их». Но этот шаг явно запоздал. Южане уже твердо решили выступить против Дугласа, заклеймив его еретиком и предателем традиционных ценностей демократической партии. Им нужен был кандидат, отстаивающий право территорий вводить и защищать рабовладение. Все чаще они угрожали расколом, если национальный съезд партии откажется поддержать их позицию. Дуглас сделался слишком либерален для Юга. Один южанин заклинал: «Если придется выбирать между Дугласом и расколом… пусть будет раскол, это меньшее из двух зол».

30 апреля 1860 года, после того, как съезд принял платформу, основанную на дугласовской идее народного суверенитета, делегаты от Алабамы, Миссисипи, Луизианы, Южной Каролины, Флориды, Техаса и Арканзаса покинули зал заседаний. На следующее утро к ним присоединилась делегация Джорджии. Демократическая партия разделилась надвое.

Демократы-южане собрались в Балтиморе, чтобы выдвинуть своим кандидатом Брекенриджа, а Дуглас тем временем пытался собрать на Юге хоть какие-то крохи в свою поддержку. Но южная пресса уже окрестила его «союзником Линкольна», что представляется довольно забавным, если учесть, что эта фраза прозвучала как раз в то время, когда «союзники» сошлись в дискуссии, равной которой по остроте уже не будет в американской истории. В одной газете, выходившей в Миссисипи, можно было прочитать, что «Югу следует ощетиниться перед лицом агрессии со стороны Линкольна и Дугласа». Та же газета писала, что, по слухам, Джеф-ферсон Дэвис (будущий президент Конфедерации южных штатов) рекомендовал своим избирателям в Миссисипи «приветствовать Линкольна и Дугласа виселицами, учитывающими лишь разницу в росте между ними». Когда Дуглас завершил свое предвыборное турне по Югу, со страниц другой газеты (из Алабамы) прозвучало последнее предупреждение: «Дуглас правильно поступил, направив свои стопы на Север. Ведь есть у нас на Юге районы, где за его высказывания ему могли бы задрать пальто, привязать к ближайшему дереву и подвесить вниз головой».

До суда Линча дело не дошло, но на президентских выборах Дуглас потерпел поражение во всех южных штатах. Линкольн торжествовал победу, достигнутую за счет раскола в стане демократов, образованию которого он столь много способствовал. Во Фрипорте Линкольн разделял. На выборах 1860 года он пожал плоды этого разделения.

Каков же стратегический урок этого политического маневра? Когда встречаешься с соперником, который хочет перемахнуть через забор, не дав лошади шпоры, попытайся выбить его из седла прямым вопросом. Он не сможет уйти от ответа, как не смог это сделать Дуглас во Фрипорте. Не позволяй ему спрятаться за обтекаемыми фразами. Займи твердую позицию сам и заставь оппонента сделать то же самое.

Более столетия спустя Ричард М. Никсон избрал противоположный путь, внося раскол в ряды противника. Если Линкольн спровоцировал дискуссию о рабовладении, то Никсон привел противников в замешательство, сознательно избегая ясности в своих публичных высказываниях и позволяя таким образом аудитории истолковывать их как угодно. Скрывая свое подлинное отношение к войне, продолжавшейся во Вьетнаме, Никсон сумел заставить демократов полемизировать друг с другом и таким образом проложил себе дорогу в Белый дом.

Авраам Линкольн расколол оппозицию, действуя мужественно и прямо. Его твердая и честная позиция в вопросе рабовладения лишила оппонента возможности вилять и уходить от ответа.

Но честность — не единственный способ борьбы с противником. В 1968 году Ричард М. Никсон доказал, что бессовестный политикан тоже может достичь успеха — хотя бы краткосрочного, — перекрашиваясь, как хамелеон.

Никсон, этот трубадур «холодной войны» и несомненный «ястреб», добился избрания, ибо сумел даже демократов убедить в том, что во Вьетнаме он — голубь, не позволив тем самым оппонентам объединиться вокруг Хьюберта Хамфри. В этой кампании, отмеченной разного рода увертками и откровенным обманом, Никсон сумел настолько запутать свою позицию по Вьетнаму, что демократы капитулировали и допустили его победу.

Голубиные маневры Никсона прекратились в тот самый момент, как он добился своей цели. До того, на протяжении двух десятков лет он вел себя как яростный, нескрываемый противник коммунистической экспансии. И после победы на выборах он расширил американское участие во вьетнамской войне и затянул ее, удвоив урожай, собранный на полях боев старухой с косой.

Разлад оппонентов в подходе к Вьетнаму — вовсе не заслуга Никсона: точно так же, как Линкольн, он расколол демократов в подходе к институту рабовладения. Но он использовал эти разногласия, обострил их и добился избрания, прикинувшись тем, кем на самом деле не был, — умеренным во внешнеполитических делах.

В 1940-е годы мало кто мог сравниться с Никсоном на антикоммунистической ниве, что лишь подчеркивает его позднейшее лицемерие. Еще только вступая в 1946 году в борьбу за место в палате представителей с тогдашним конгрессменом Джерри Вурхисом, Никсон играл на страхе американцев перед коммунизмом. Во времена, когда Иосиф Сталин расширял Советскую империю за счет Восточной Европы, Никсону удалось изобразить своего оппонента приверженцем красных — и убедительно выиграть.

В качестве новоизбранного конгрессмена он лишь укрепил свою репутацию, работая в комитете по антиамериканской деятельности. Когда уважаемый дипломат, один из помощников Рузвельта на Ялтинской конференции, Олджер Хисс, давая показания перед комитетом, отрицал свою приверженность коммунизму, именно Никсон взялся уличить его во лжи. В этом он преуспел, Хисс был приговорен к пяти годам тюремного заключения, а Никсон стал фигурой национального масштаба.

Используя это «достижение», Никсон повел борьбу за избрание в сенат. Оппонентом его была Элен Дуглас, жена известного киноактера Мелвина Дугласа… Утверждая, что Дуглас «красная до оборок нижнего белья», Никсон говорил, что «если бы правили бал такие, как она… Олджер Хисс все еще определял внешнюю политику Соединенных Штатов». В прокоммунистических симпатиях Никсон обвинял и Элен Дуглас, и государственного секретаря Дина Ачесона, и даже президента Гарри Трумэна. Видя, куда он клонит, Элен Дуглас заявила: «БОЛЬШОЙ ОБМАН. Его придумал Гитлер. Его усовершенствовал Сталин. Никсон его использует». Но это ей не помогло. Никсон побил ее и стал сенатором США от Калифорнии.