Игры политиков - Дик Моррис

Отвергнутый собственной партией, не пожелавший примкнуть к традиционной оппозиции или создать новую, Нельсон Рокфеллер оказался между двумя стульями и исчез с политического горизонта.

Внесение раскола в ряды неприятеля, натравливание врагов друг на друга — испытанная военная и политическая стратегия. Вошедшая в обиход еще со времен Римской империи, она обнаруживает особенно тесную связь с электоральными проблемами.

Несмотря на хваленую двухпартийную систему, принятую в США, треть наших президентов в прошлом веке не получили на выборах большинства голосов избирателей, ибо часть их оттягивали от основных претендентов третьи и четвертые партии. Именно так было на трех последних выборах (а на самых последних — большинство проголосовало против!).

Как следует разделять врагов, дабы взять над ними верх? Как заставить противника сделать ложный, самоубийственный шаг?

Хотя общее между Авраамом Линкольном и Ричардом Никсоном лишь то, что оба были президентами-республиканцами и оба победили, не набрав большинства голосов, и тот, и другой добились победы, внеся смуту в ряды соперника. Но делали они это прямо противоположным способом. Линкольн, готовясь к избирательной кампании, занял твердую позицию по вопросу о рабовладении частично для того, чтобы расколоть демократов и ослабить их ряды. Никсон, напротив, не занял по вопросу о войне во Вьетнаме никакой позиции, дав тем самым и без того расколотым демократам еще больше увязнуть в полемике и оставив себе свободу рук, что и привело его в Белый дом.

Третий случай — Дьюи против Трумэна в 1948 году — убеждает в том, что разделение не всегда приводит к победе. Когда левые отошли от Трумэна из-за его позиции по отношению к коммунизму, а правые раскололись в связи с его нападками на расизм, Трумэн только выиграл от этих противоречий. Он использовал отступничество как слева, так и справа, для того чтобы подчеркнуть свою независимость и верность принципу. Вот оборотная — созидательная — сторона несогласия: оно может стать необычным оружием в погоне за властью. Именно так его использовали Честный Эйб, Хитрый Дик и Человек из Индепенденса.

Величайший в истории Америки президент едва не проиграл. За этого радикала по ключевому для страны вопросу о рабовладении проголосовало всего 40 процентов избирателей. Стало быть, шестеро из каждого десятка голосовали против. И победил Линкольн лишь потому, что демократы с Севера и Юга раскололись на две фракции.

И этот раскол был отнюдь не случаен. Он стал результатом потрясающего по силе хода, рассчитанного и осуществленного Авраамом Линкольном — не только величайшим президентом всех времен, но и одним из лучших мастеров политической стратегии.

23 апреля 1860 года демократическая партия собралась на свой съезд, чтобы назвать имя кандидата в президенты США. Восемь лет не впуская в Белый дом посторонних и занимая его 24 года из последних 32, демократы в лице своих вождей понимали, что победы можно добиться, сохранив единство рядов. Но этому не суждено было свершиться. За два дня до открытия съезда делегации восьми южных штатов — Джорджии, Алабамы, Миссисипи, Луизианы, Флориды, Северной Каролины, Арканзаса и Техаса — торжественно заявили, что будут настаивать на принятии прорабовладельческой платформы, и пригрозили выходом из партии в случае, если их требование будет отвергнуто.

Единый кандидат партии, сенатор от Иллинойса Стивен Дуглас, занял более умеренную позицию: смысл его предложения сводился к тому, что жители каждого штата или территории сами решат, запрещать или сохранять рабовладение. Большинство делегатов согласились с таким подходом, и тогда южане покинули съезд. Произошло это 30 апреля, а 18 июня, собравшись в Балтиморе, они провозгласили кандидатом в президенты действующего вице-президента Джона Брекенриджа — уроженца Кентукки и апологета рабовладения.

При таких обстоятельствах успех будет сопутствовать республиканцам — в этом их лидер Авраам Линкольн из Иллинойса был убежден твердо. У него, пишет биограф Дэвид Херберт Доналд, «практически не было сомнений в победе республиканцев на президентских выборах, если, конечно, удастся сплотить партию, привлечь на свою сторону подрывные элементы».

Линкольн не ошибся в своем политическом прогнозе. В борьбе с расколотыми демократами он привлек на свою сторону все северные штаты за исключением Нью-Джерси, где победил Дуглас, которого, в свою очередь, на Юге побил Брекенридж. Таким образом, набрав всего 40 процентов голосов, Линкольн стал президентом — исключительно благодаря расколу в рядах соперника.

Как же ему удалось этого добиться?

В период смуты, предшествовавшей Гражданской войне, демократическая партия правила страной и сохраняла собственное единство, оседлав конька по имени «рабство». Президенты-демократы Франклин Пирс в 1852 году и Джеймс Бьюкенен в 1856-м выиграли по одной простой причине: оба были северянами, но мыслили, как южане. Пирс, выходец из Нью-Хэмпшира, и Бьюкенен, выходец из Пенсильвании, не скрывали своих «южных» симпатий. Прозванные «размазнями» за свою слабую, безвольную политику, они, как ни странно, годами умудрялись сохранять общенациональное и внутрипартийное единство именно благодаря двусмысленности и невнятности своих действий.

Уступив в палате представителей Северу с его превосходящим по численности населением, Юг связывал свои надежды сохранить рабовладение с голосованием в сенате, где свободные и рабовладельческие штаты имели одинаковое количество мест. Но по мере того, как в результате миграции на западе осваивались новые территории, это равновесие утрачивалось.

Страхи южан поумерились после того, как благодаря усилиям Генри Клея были достигнуты Миссурийский компромисс и Компромисс 1850 года, по которым страна разделялась по 36-й параллели северной широты: по одну сторону свободные штаты, по другую — рабовладельческие.

Но в середине 1850-х годов это согласие заколебалось: будущий оппонент Линкольна на сенатских, а затем и президентских выборах Стивен Дуглас, ведущий деятель демократической партии того времени, начал кампанию за то, чтобы вопрос решали путем голосования сами жители каждой территории, как только она получает статус штата. Эта идея, поименованная «народным суверенитетом», или правом новых штатов, взрыхлит почву для Гражданской войны и вызовет раскол демократической партии, что, в свою очередь, приведет Линкольна в Белый дом.

Впервые озвученная в законе Канзас — Небраска, принятом конгрессом в 1854 году, теория народного суверенитета вызвала поначалу мини-исход, когда в стремлении решить вопрос своими личными голосами на территорию Канзаса хлынули, поспешно упаковав чемоданы, люди и с Севера, и с Юга. Когда стало ясно, что миграционную гонку и, стало быть, любые справедливые выборы выигрывают северяне, южане прибегли к мошенничеству и насилию. Исключив северян из процесса голосования, они воспользовались так называемой лекомптоновской конституцией, согласно которой рабовладение на территории признается законным.