Кадры решают все - Мария Воронова

Зато теперь начальник цеха ее ненавидит и, очень может быть, считает, что диагноз умственной отсталости поставили из-за ее двойки, а так бы ребенок спокойненько себе закончил училище и отслужил в армии, а что по недомыслию нажал бы там не ту кнопочку и взорвал пол-Земли, так ничего страшного. Главное, на учет в психдиспансер не поставили бы кровиночку, вот что важно.

Эх, жизнь… Если бы знать, где упадешь… А теперь, конечно, начальник цеха не скажет о Мише ничего хорошего.

Родионов, осанистый мужчина, похожий на артиста Самойлова, степенно занял свидетельское место, откашлялся и сразу начал, не дожидаясь вопросов:

– Я вам так скажу, товарищи судьи, – пробасил он, – сколько бы там Миша ни наворовал, то умножьте хоть на три, хоть на десять, хоть на сто, а все равно не покроете сумму, которую он сэкономил для всей нашей отрасли.

Судья попросила пояснить это двусмысленное высказывание, Родионов охотно продолжил свою речь, и Вера с удивлением узнала, что, оказывается, была замужем не за простым рабочим, а за уникальным верхолазом-высотником. Мастер спорта по альпинизму, Миша с помощью своего специального снаряжения в одиночку за несколько часов выполнял сложнейшие высотные работы, для которых иначе требовалось бы возведение специальных конструкций, а это огромные трудозатраты, и сроки исчисляются уже не часами, а неделями. В общем, Миша был уникальный работник и весь трудовой коллектив во главе с директором буквально молился на него. При этом, примерно представляя себе, сколько сил и средств сберегает для завода, Делиев никогда не качал права, не требовал сверхурочных, премий, профсоюзных путевок и очереди на машину, а ставил дело превыше всего. В общем, не работник, а мечта.

– Что ж вы отпустили такого ценного кадра? – усмехнулся прокурор.

Родионов плавно развел руками:

– Так как же? Не молодеем ведь… В полтинник на высоту не полезешь, а полезешь, так сорвешься. Очень правильно супруга его надоумила в институт поступить. Вообще, товарищи судьи, если хотите знать мое мнение, то это глупость какая-то. Не мог Мишка таким паскудством заниматься. Подраться там, побуянить, тут ничего не скажу, а воровство – это не про него. Никогда для него деньги не были на первом месте. Да и потом, если бы он воровал, зачем ему еще у нас полставки брать, сами посудите. На кой черт сдались ему наши копейки, когда шальных денег куры не клюют?

– Разберемся, товарищ, – буркнул обвинитель.

– Вы хоть ему присудите условно, что ли… Мишка как выйдет на работу, так за первую же смену покроет всю свою недостачу. Мы буквально задыхаемся без него. Он хоть себе на смену двоих ребят подготовил из своего спортклуба, но они пока не тянут. Страшно их одних на высоту выпускать.

– То есть работа Делиева была связана с риском? – встрял Келлер.

– Конечно, – Родионов взглянул на него, как на дурачка, – нет, технику безопасности мы досконально соблюдаем, но работа на высоте есть работа на высоте.

– Так, может, он поэтому с таким удовольствием у вас трудился? Знаете, есть такие граждане, которые не могут без риска? Хлебом не корми, дай прыгнуть с парашютом, или погонять на мотоцикле, или сигануть в воду с двенадцатиметрового моста. Нравилось ему заигрывать со смертью.

– Нет, Мишка не такой!

– Откуда вы знаете, такой или эдакий? Вы дипломированный психиатр?

– Нет, – огрызнулся Родионов.

– Так зачем столь категорично судите о характере подсудимого? Работа в цеху позволяла ему будоражить себе нервы, а вы сделали вывод, что он бескорыстный и честный человек.

– Я знаю, потому что были возможности и у нас! – рявкнул Родионов. – Часы приписать, лишний наряд закрыть, мертвую душу оформить тоже. Разные есть способы, и Миша о них знал, но никогда не пользовался. Ему даже в бухгалтерии предлагали, а он – нет, пусть все по-честному.

– И у вас есть доказательства, что гражданин Делиев отказывался от незаконных предложений? – усмехнулся Келлер.

Родионов подался к нему:

– Знаете что? Это вы сначала как следует докажите, что Мишка воровал, а то я смотрю, вы только и умеете на людей возводить напраслину.

Судья быстро и коротко рассмеялась.

Вера посмотрела на мужа. Он сидел, опустив глаза и сцепив пальцы, как всегда, когда о нем говорили что-то хорошее. Подумать только, с каким человеком она жила и не знала. Ничего не знала, даже что он альпинист. Провожала в походы с легким сердцем, уверенная, что он там распевает под гитару у костра и самая страшная опасность, которая его подстерегает – это похмелье.

И на работу отпускала равнодушно, и встречала без радости. Еще и нагружала по хозяйству, ну а что? Это она в обкоме выкладывается, жилы рвет ради семьи, устает как собака, а Миша постоял у станка, гайки покрутил, не включая головы, с чего бы утомиться? Пусть топает за картошкой или диван пылесосит, хоть как-то оправдывает свое жалкое и бессмысленное существование.

А почему не знала? А потому, что никогда его не слушала. За ужином они обсуждали Славкины дела, потом ее рабочие проблемы, и до Миши дело никогда не доходило. Ясность могли бы внести его друзья, тот же Родионов, но Вера же так поставила, что друзья Миши не стали друзьями семьи.

– Нет, справедливости ради замечу, – продолжал Родионов степенно, – что, когда он перешел на киностудию, а у нас остался совместителем, мы когда табелировали, чуть-чуть ему накидывали лишнего. Но он об этом ничего не знал.

– Зачем же вы нарушали закон, дорогой товарищ? – улыбнулся Келлер и откинулся на спинку стула. – Какая была необходимость в этом? Ведь Делиев всей душой радеет за общее дело.

Келлер произнес это таким тоном, что стало ясно – нет ничего позорнее на свете, чем заботиться об интересах коллектива.

– Так мы на него уже дышать боялись, на все готовы были, лишь бы он совсем не уволился.

– Вот как? Но позвольте, три минуты назад вы утверждали, что Делиев трудился не ради денег, а теперь выясняется, что вам приходилось идти на подлог, чтоб удержать его на рабочем месте более высокой зарплатой, чем ему полагалось.

– Так он хотел уволиться, потому что боялся не справиться там у вас! – рявкнул Родионов. – Жаловался, что его нагрузили выше головы, поставили директором сразу на две картины, когда он еще с одной-то еле успевал оборачиваться. Это где видано такое вообще? Молодой работник приходит, ты ему сначала объясни, покажи, сам сделай, потом посмотри, как он сделает, поправь, потом еще три раза посмотри и только потом отпускай в свободное плавание. А тут не успел человек устроиться, ему – бац! двойную нагрузку! Ладно, опытный специалист, а у новичка на любое дело в четыре раза больше времени уходит. Конечно, он не вывозил… Запутался, растерялся, а кто-то этим воспользовался и наворовал себе у Мишки из-под носа!

Вера покосилась на Келлера, который с отрешенным и независимым видом уставился в окно. Недавно Вера читала Славику замечательную книжку Харпер Ли «Убить пересмешника», и там отец Глазастика, городской адвокат, говорил, что защитник никогда не должен задавать вопрос, если не знает, каков будет ответ. Похоже, Келлер сейчас эту заповедь нарушил.