Юрьев день - Станислав Хабаров

– Рублей 100–120, чтобы не соврать. Как вы говорите, проходной бал. При заказе платится залоговая сумма…

– Но зачем же рвать? – сказал Чембарисов, видя как метрдотель вырвал из блокнота их незавершенный заказ. – Он нам для отчёта. Мы сохраним его на память.

И положив листок на колено, стал разглаживать его.

– Где-то я вас встречал, – задумчиво сказал метрдотель, вглядываясь в Чембарисова.

– Не удивительно, – отозвался Чембарисов.

– Давайте начнём нашу встречу с другого конца? – не выдержал Маэстро.

– С какого именно? – улыбнулся метрдотель.

– С народного контроля.

– Позвольте ваши документы.

Но они с такой готовностью вытащили красные книжки, что он вздохнул. Неокрепшее чувство симпатии начало улетучиваться.

– Я вам посоветую. Вы мне нравитесь, и я от души советую: само обслуживайтесь. С вашими капиталами один путь – в магазин. Сам я, например, готовлю дома, да так, что пальчики оближешь. Или приходите в другой раз с деньгами. Прошу.

– Если бы он ещё раз сказал, – пожаловался Маэстро, когда они вышли на оживленную площадь, – если бы повторил: посетите наш ресторан, я бы запустил в него чернильницей.

– А у него не было чернильницы, – обрадовался Чембарисов. – У него шариковая ручка. Считай, что чернильницу ты в него морально швырнул. Ты что показывал?

Маэстро вынул красную книжку университета культуры, которая очень нравилась ему своей добротностью и охотно бралась под залог в библиотеках; он даже по ней письма до востребования получал.

– А ты что?

Чембарисов достал свою гордость: красную судейскую книжку, в которой черным по белому значилось, что он, Чембарисов, является судьей второй всесоюзной категории по летним видам спорта. Книжечка эта далась ему нелегко, и теперь он везде её таскал, не доверяя гарантии хранения.

Они рассмеялись, и Маэстро сказал:

– Доку́мент.

– Доку́мент, – повторил Чембарисов. – А знаешь, чем отличается доцент от до́цента? Нет? До́центы ходят с по́ртфелями, а доценты с портфелями. А сколько денег у нас?

– Сорок пять. Ребята от силы десятку собрали бы ещё.

– И соваться было нечего.

– Вадим обещал подзанять у руководства. Но мне, откровенно, противно стало. Не хочется сюда.

– Пошли, пройдёмся. Наши появятся минимум через полчаса. Ты в каком выпуске кончал?

– В пятьдесят девятом.

– И как мы с тобой лбами не стукались? На одном ведь этаже ведь бегали. Я тебя помню в лицо.

– А я тебя нет.

И они пошли по улице Горького, поглядывая по сторонам.

– Совершенно отвык, – пожаловался Чембарисов, улыбаясь и пожимая плечами. – Народу-то. Ну, что твоя демонстрация. Знаешь, я одурел от мелькания. Лучше в скверике обождем.

– Погоди, – попросил Маэстро, завидя книжный лоток.

– У вас нет журнала…, – он назвал нужный ему журнал.

– За какой? – переспросил его лотошник. – Смеетесь, молодой человек. Наш киоск не для учёных. Где вы видели, чтобы прошлогодними торговали? Не букинистический. Я вам советую в «Академкнигу». Это рядом.

На прилавках «Академкниги» лежали и старые журналы.

– У вас нет «Прикладной механики» за прошлый год? – с надеждой спросил Маэстро.

– Какой вам номер?

– Шестой.

Продавец порылся, заглядывая в картотеку, а Маэстро ожидал. Вид у него был обреченный. «Журнал, конечно, не найдут, а найдут – невелика радость. Придётся самому объявить окружающим с небрежным видом: елки-палки, пеночка вышла у меня».

– Возьмите ваш журнал.

– Ты что заснул? – толкнул его Чембарисов.

– Погоди, – отмахнулся Маэстро. Он ничего не понимал.

Он уже был уверен в ошибке и даже как-то её пережил. А теперь, листая журнал и кляня Тумакова, он искал несуществующую ошибку и не находил. Всё в статье было правильно. Просто спутала она, или был, наверное, иной случай, или совсем иной клиент.

«Всегда по-дурацки, на ходу, когда нужного нет под рукой, ерунда приходит в голову и ошибками мерещится. И отчего она мне мозги пудрила? Или случай иной?»

– Ты что? Надолго? – спросил Чембарисов. – Решил все журналы перечитать?

– Пошли, – обрадовался Маэстро.

– Не берёте? – удивился продавец.

– Там нет того, что я искал, – сказал Маэстро. Ему понравился собственный ответ. Вышло удачно: «Он не нашел того, что искал».

– Идём, – сказал Маэстро и стиснул Чембарисова.

Тот удивился и сказал:

– Совсем с ума что ли сошёл?

– Не имеет значения?

– Да, не имеет? Ты мне пытался ребра ломать.

В то время как миссионеры постигали основы коммерческой политики ресторана «Арагви», Славка шёл по адресу, полученному в справочном бюро. Адрес был написан на стандартном бланке Мосгорсправки тоненьком и прозрачном розоватом листке. Следуя его указаниям, он пересек под землей уже пол-Москвы и, выйдя из метро, путешествовал теперь в лабиринте одинаковых улиц, разыскивая нужную ему «Улицу Строителей».

В голове его была приятная пустота, и он двигался как неорганизованный путешественник, познающий Москву с кварталов новых домов. Сначала он шёл, никого не спрашивая, вглядываясь в таблички улиц, но под конец сменил тактику и начал, наоборот, спрашивать каждого третьего: как пройти? Но ответы были уклончивы:

– Посмотрите там, – пожимали многие плечами.

Район был новый, и дома, разбросанные по замыслу архитектора, возможно и имели какую-то систему, но разве что на чертеже.

Он думал, как придет к Мокашовым, свалится им как снег на голову: «Здравствуйте, это я». Он помнил, как появился на фирме Мокашов: этакий шустрик-проныра, который через короткое время знал всё и всех. Славка уважал энергичных людей. В отделе достаточно снулых рыб. Одни считают что-то не очень важное, что когда-то было нужным и важным, но прошло. И, увлекшись «своим», они отваливались от общих дел, как насосавшиеся крови комары.

У них появлялась страсть к углублению: вылизывать частный вопрос. А работа в том-то и состоит, что нет возможности выбирать интересное. Нужно делать в полную силу, не смотря ни на что. Сегодня делать, а завтра энергично бросать. Хотя не каждому под силу бросать. Это – как бросать дело, жену, друзей. Это похоже. По натуре мы – Плюшкины, хотя иные с виду.

«Возьму-ка я отпуск, – убеждал себя Славка, – займусь диссертацией. Или ну её к ляху, и нет ничего лучше, чем книги читать». Он постоянно считал, что отстает от жизни, и чтобы этого не случилось, ему постоянно нужно читать. Спроси его: «Что читать?» Он бы, наверняка, не ответил, но убежден был твердо, что отстаёт, и в этом виновата работа и неустройство семейной жизни. Когда-нибудь это закончится, и в первую очередь он станет читать. Читать серьезную литературу и беллетристику, читать запоем, от корки до корки. Читать, читать, читать.