Записки «черного полковника» - Сергей Трахимёнок

— Так.

— Ты слышал шум подъезжающего автомобиля?

— Нет.

— О чем это говорит?

— О том, что меня ждали.

— Правильно. Сколько ты был в «обезьяннике»?

— С вечера до утра.

— Что пообещал тебе Фарук?

— Помощь.

— В какой форме?

— Он сказал, что у него есть земляк, большой босс, который может помочь.

— И когда ты увидел этого босса?

— На следующий день.

— Оперативно, оперативно… Здесь я еще хотел бы уточнить следующее. Как вел себя по отношению к боссу полицейский, который допрашивал тебя? У тебя не сложилось впечатления, что вся эта троица — и полицейский, и босс, и Фарук…

— У меня действительно сложилось впечатление, но не спектакля, а большой авторитетности босса. Так бывает, когда уж очень известный человек опускается до каких-то мелких просьб о судьбе другого, маленького человека.

— Здесь давай поточнее. Представь себе, что ты попал в Россию из Беларуси. И какой бы ты не был авторитет в Беларуси, в России ты никто и вряд ли можешь вот так прийти в милицию и мгновенно выручить задержанного или не выручить, а освободить его из-под стражи. Разумеется, если все это не было заранее подстроено.

— Причем здесь Россия?

— Притом, что Каморкана и Турция чем-то похожи. У них одна вера, у них одна знаковая система и язык богослужения. И многое другое. Но при всем этом это разные государства. Хотя спецслужбы Каморканы и Турции могут запросто найти общий язык. Например, информировав их о том, что часто бывающий в Турции гражданин Беларуси проявляет интерес к каморканским секретам. И… Продолжи…

— И, чтобы проверить, так ли это, его следует «проявить», раз. И вывести на какое-то время из отеля, два, чтобы…

— Правильно. Так могла быть сформулирована просьба одной спецслужбы другой. И эта спецслужба помогла коллегам. Вот и все. После этого тебя «освободили» и началась бодяга, согласно которой нужно было похоронить дело по факту фальшивомонетничества. Но вернемся еще раз к тому допросу, который тебе учинили в полицейском участке. О чем тебя спрашивали?

— Вы хотите сказать, имело ли это отношение к делу?

— Разумеется.

— Сейчас вспомню…

— А разве ты не вспоминал об этом раньше, когда у тебя было время, и ты пытался анализировать все, что с тобой произошло?

— Вспоминал, но у меня все мысли были о том, как быстрее вырваться из той ситуации.

— Мысли верные, собственно, организаторы этой акции на то и рассчитывали. Но вот ты вырвался, и теперь мы возвращаемся к деталям того допроса. О чем тебя спрашивали? Ловко подготовив при этом психологически. Ведь тебе сказали, что все в порядке, что сейчас выйдешь из полицейского участка. Вот только несколько вопросов, да пару подписей, а может, и не пару, а только одну. Понимаешь, куда я клоню?

— Да.

— Тут был использован тот же психологический момент, желание побыстрее избавиться от неприятной стрессовой ситуации. В таком положении человек согласен на многое, а главное, ждет, чтобы она, сия ситуация, как можно быстрее закончилась бы. Так ведь?

— Так.

— Ну, тогда продолжай, потому что прежде чем мы примем решение, нужно сделать что? Что об этом говорил Б.Н.?

— Не помню…

— Б.Н. говорил о том, что нужно адекватно оценить оперативную обстановку, а потом принять решение. Я тебя слушаю. Хотя правильнее было бы сказать, я даю тебе возможность не только высказаться, но и под доброжелательным руководством бывшего преподавателя самому оценить все, что с тобой произошло. Итак, о чем был разговор?

— Полицейский спрашивал о том, как я попал в Турцию, был ли я там ранее, где покупал доллары, задерживался ли полицией Минска. Затем ему вдруг понадобилось спросить меня о том, где я учился. Здесь я насторожился и спросил Фарука: какое отношение имеет моя учеба к фальшивомонетничеству?

— А он?

— А он ответил: самое прямое, поскольку, если бы я учился в химическом вузе, то было бы ясно, что я мог делать фальшивые деньги. Но далее еще интереснее. Он спрашивал о том, кто были мои преподаватели в вузе, есть ли мечеть в городе, где я родился, как относятся к мусульманам в Беларуси.

— Он рассуждает как профессионал…

— Еще бы, он сказал, что был следователем, правда, ведомства не назвал.

— Ты не интересовался, сколько стоит номер в отеле, куда тебя привезли потом?

— Разумеется, интересовался. Чуть больше трехсот долларов в день.

— В этой ситуации хорошо то, что твои вербовщики не смогли изучить тебя. Впрочем, они не могли это сделать потому, что ты не выпадал из поля зрения. Они обрабатывали тебя, взращивали и укрепили в тебе чувство некоего долга перед боссом за то, что они не только помогли тебе, но и поступили по-человечески. Выручили тебя. Что из этого вытекает?

— Я тоже должен им помочь.

— Правильно.

Виктор Сергеевич подошел к книжной полке, нашел какую-то книгу и вернулся к дивану.

— Видишь, как хорошо они тебя обложили. Им даже было интересно, где ты купался в детстве. Это не только изучение тебя и твоей биографии, но и проверка. Не подстава ли ты? Не слегендирована ли твоя биография? Твоя защита в данном случае должна была заключаться в обратном. Ты должен был знать или хотя бы выдвинуть гипотезу о профессиональной принадлежности Эрдемира и Фарука. А если этого сделать было нельзя, хотя бы проанализировать их качества и способность принадлежать либо к ведомству каморканской разведки, либо какой-то негосударственной подрывной организации. Ты этого не сделал. Ты сосредоточился на себе, и в этом твоя ошибка. Ты согласен со мной?

— Да.

— Ты думаешь, для чего я взял этот том? — спросил Виктор Сергеевич

— Не знаю.

— Да все ты знаешь. Если бы ты сдавал зачет по оперативной психологии, то сдал бы его на «отлично». Но когда эта психология касается тебя, все знания и даже навыки куда-то улетучиваются. Я взял этот том, чтобы показать тебе, что изучение твоих визави надо было с чего-то начинать. Вот мы с тобой и начнем. Открываем том и смотрим.

Тут книга выпала из рук Виктора Сергеевича. Расим мгновенно подхватил ее, не дав упасть на пол.

— Реакция у тебя замечательная, — сказал на это Виктор Сергеевич. — Значит, стресс не убил в тебе те качества, за которые мы тебя когда-то нашли. Впрочем, именно за эти качества тебя и взяли в изучение каморканские визави. Но продолжаем. Итак — Фарук. Фарук переводится как «умеющий отличать правильное от неправильного». Прекрасное имя для того, кто ищет или осуществляет первичный отбор будущих кандидатов на вербовку в разведке. Смотрим далее. Эрдемир — «мужчина плюс железо». Ну, прямо как специально. В вербовочном механизме это тот, кто ставит точку в привлечении к сотрудничеству выбранного кандидата. Слушай, как все хорошо складывается.