Чужое тело, или Паззл президента - Зиновий Юрьев

— Сейчас приеду, Галина Дмитриевна, — сказал он наконец. Понял инстинктивно, что сейчас была она не Галя для него, а Галина Дмитриевна.

Вот и нет больше оригинала, остался только он, копия. И он внезапно понял, как нелегко будет копии стать оригиналом. Ведь был он, в сущности, тем, что в мире художников называют фальшак. И знает об этом только он один. И Костя, конечно. И большой вопрос, сумеет ли он вынести такую ношу. Ведь даже Гале ничего нельзя будет сказать. Нельзя сказать, что не потеряла она мужа, что он через несколько минут будет стоять перед ней. Муж и любовник в одном лице. Этого он ей никогда не скажет, потому что в это поверить нельзя, потому что это совершенно невозможно и к тому же может убить ее. Сам еле удержался на краю безумия…

Фэн Юйсян снял с ленты выдачи багажа свой чемоданчик и поискал глазами тележку. Тележек, как и следовало ожидать, видно не было, зато десятки пассажиров тщетно высматривали их. Русские всегда остаются русскими, и сколько они не будут перестраивать свое Шереметьево, всё равно что-нибудь да забудут. Варвары собственно потому и варвары, что не в состоянии рассчитать того, что нужно делать. А когда знают, что нужно сделать, сделать сами этого не могут. Что для более цивилизованных стран совсем неплохо, потому что можно продавать русским то, что сделать совсем не хай тек, от кроссовок до водопроводных кранов или футболок. Хорошо хоть, что на его чемоданчике колесики, и можно не метаться в поисках тележки, а преспокойно катить его за собой.

У выхода он посмотрел на толпу встречающих, большинство из которых держало в руках таблички с именами тех, кого они ждали. Ага, вон и табличка с его именем. Держал ее в поднятой руке элегантный молодой человек с модной короткой бородкой, одетый в черное кашемировое пальто.

— Добрый день, — кивнул Фэн встречавшему, — я Фэн Юйсян.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулся человек в пальто. — Вы говорите по-русски? Можно и по-английски.

— Я немножко говорю по-русски.

— Прекрасно, господин Фэн. Дайте мне, пожалуйста, ваш чемодан. Отсюда до парковки, где я оставил машину, совсем недалеко. Меня, кстати, зовут Александр. Можно просто Саша.

Нет, зря он так огульно… Все-таки Россия меняется, думал китаец, украдкой рассматривая встретившего его человека. Его старинный знакомый в Москве, который рекомендовал Сашу как специалиста по самым деликатным поручениям, заметил, что гонорары его вполне соизмеримы с мировыми ценами на подобные вещи, но что человек он надежный.

Саша, похоже, догадывался, о чем думает его новый знакомый, потому что вдруг тонко улыбнулся и заметил:

— Похоже, на Западе с трудом осознают, что Россия уже не та страна, к образу которой все привыкли. И медведи, оказывается, действительно давно уже не ходят по московским улицам, и киллеры в малиновых пиджаках и с квадратными подбородками давно уже почили в бозе.

— Что такое «почили в бозе»?

— Это на церковно-славянском значит умерли. Вот я и говорю, что почти все они отдали богу душу, пав жертвой конкурентных разборок. А взамен медведей выстроились километровые пробки. А вместо малиновых пиджаков… — Он усмехнулся, не закончив фразы.

— Проявились элегантные молодые люди, — продолжил с улыбкой Фэн Юйсян, — со знанием английского.

— Вы очень проницательный человек, господин Фэн, — усмехнулся Саша, открывая багажник серенькой неброской «короллы». — Совсем еще недавно мне бы полагалось ездить только на черном бумере…

— Что такое бумер?

— Это большой БМВ, обязательно черного цвета, семьсот сороковой или лучше семьсот шестидесятый. Порядочному человеку моего круга ездить на чем-нибудь другом было просто западло…

— Простите?

— Западло — это… ну, скажем, крайне неприлично, нельзя. А сегодня стиль другой. Скромность украшает эксперта. В вашу гостиницу, господин Фэн? «Балчуг-Кемпински», сколько я помню.

— Я смотрю, вы уже кое-что знаете о моих привычках.

— Да, сэр. Ведь не только клиент выбирает меня, я тоже должен выбирать, с кем можно иметь дело. С вашего разрешения, господин Фэн, и, конечно, к вам это не относится, должен заметить, что иные мои клиенты находятся в куда более сложных отношениях с Уголовным кодексом, чем я.

— Прекрасная предусмотрительность, дорогой Александр. Теперь с вашего разрешения о деле.

— Слушаю, господин Фэн.

— Вполне может случиться, что никаких резких… скажем так… шагов не понадобится, и я смогу договориться об интересующем меня деле самым что ни есть мирным и цивилизованным образом. На это я и рассчитываю, потому что по опыту я знаю, что деньги — это куда более могущественное оружие, чем пистолет с глушителем. Хотя, конечно, иногда приходится прибегать и к крайним формам доведения своей точки зрения до упрямцев. Понимаете, Саша, о чем я говорю?

— Вполне.

— И тогда могут понадобиться и… более активные действия. Всё это решится в течение нескольких дней. Но так или иначе, я должен знать, что в любой момент могу рассчитывать на вас.

— Очень хорошо, господин Фэн. Наш общий друг сообщил вам о моих гонорарах?

— Нет. Он лишь сказал, что они весьма… крутые.

— Вы и это словечко знаете. Прекрасное слово. А крутые или не очень — это ведь понятия относительные. Мои услуги в режиме, так сказать, ожидания стоят тысячу долларов в день. Оплата того, что вы называете активными действиями, обговаривается отдельно в зависимости от сложности задания и связанного с ним риска.

— Недешево, дорогой Саша.

— Что делать, что делать. Инфляция, сэр, да и доллар позеленел от неуверенности в завтрашнем дне.

— Вы правы… Мне связываться с вами через нашего общего знакомого или прямо с вами?

— Лучше прямо, потому что при каких-то обстоятельствах время может стать решающим фактором, а он может и не ответить. Вот номер моего мобильного.

Китаец посмотрел на карточку, на которой было написано «Екатерина Громушкина. Менеджер по продажам».

— И что это должно означать?

— То, что вы видите. Осторожность не мешает никогда, особенно людям, которым приходится рассчитывать каждый свой шаг. Екатерина Громушкина — это, с вашего разрешения, тоже я.

— Понимаю. Хорошо. Вот три тысячи долларов задатка, Саша.

— Спасибо, сэр. А вот и ваш «Балчуг», сейчас подъедем.

— Саша, могу ли я сделать вам комплимент?

— Ради бога, сэр, особенно если это бесплатно.

— Вы очень обходительный и… как бы это сказать… четкий молодой человек и уже этим выгодно отличаетесь от многих ваших соотечественников.

— Спасибо, господин Фэн, стараюсь. Мне эти качества могут понадобиться. У меня ведь образование экономиста-аналитика. Но мечта моя — поступить в Лондонскую школу экономики. Прошу, сэр. Всего наилучшего и желаю вам хорошо провести время.