Кирасир. Двуглавый Орел против турецких стервятников - Василий Панфилов

Нужно сказать, что и русская армия была далеко не единым монолитом. Помимо кадровых частей были и казаки – причём под этим словом понимались как «настоящие» казаки, так и всевозможные охочекомонные[64], надворные[65]. Да и среди «настоящих» было не всё так просто – реестровые (из русского реестра, а существовали и другие!)[66], сечевые[67], городовые[68]… И между собой у них были далеко не безоблачные отношения! А ведь были ещё и казаки донские, яицкие, астраханские… Всё со своими «тараканами»!

Затем – дворянское ополчение, «служивые татары», «казаки из инородцев», племенные ополчения кочевых и полукочевых племён… Словом, русская армия не состояла из одних только профессионалов, живущих исключительно службой, и командующим нужно было учитывать массу нюансов – вплоть до того, что некоторые полки полупрофессионального и профессионального ополчения не рекомендовалось ставить рядом друг с другом – вражда была такой, что сцепиться могли даже на виду у неприятеля.

Однако русским полководцам, в отличие от турецких, удавалось держать всю эту вольницу в узде. Впрочем, здесь сильно выручал тот факт, что подавляющая часть русской армии состояла из профессионалов, у турок же – строго наоборот.

Под командование Померанского была отдана кавалерия, но, к его великому сожалению, – не вся. Из одиннадцати тысяч всадников Миних выделил только шесть – остальные требовались для контратак, разведки и прочих дел. С шестью же тысячами нападать на шестьдесят, пусть и не самых лучших… Идея пусть и не безнадёжная, но…

– Ну и на хрена? – спорил Игорь с фельдмаршалом. – Я ещё понимаю, ты бы мне драгун выделил, да кирасир, да «Варягов», а иррегулярная-то конница мне зачем?

– Всё равно не проломишь, – отмахнулся от оппонента Старик, – часть армии, на которую тебе предстоит напасть, слишком уж рыхлая.

– И?

– Да не получится разогнать их, понимаешь? Они так растянулись… Ты пока один «слой» с этой «капусты» сдерёшь, следующий уже к бою подготовится. И его тоже проломить несложно, но тогда завязнешь.

Вольгаст откинулся на спинку складного полотняного кресла посреди шатра и задумался. Затем хмыкнул и сказал:

– Твою логику понял, но не согласен. Смотри: если действовать привычной мето́дой – то есть пробиваться в центр, да пытаться уничтожить командующего – да, бессмысленно. А вот тактика лёгкой кавалерии сработает, особенно если переиначить её для драгун.

Фельдмаршал кивнул и прикрыл устало выцветшие от старости глаза. У Рюгена стало тяжело на сердце – Миниху осталось не больше года-двух в идеальных условиях. И пусть пока он браво махал клинком и всё ещё мог провести ночь с какой-нибудь легкомысленной особой, но больше всего он напоминал попаданцу какой-то механизм – из тех, что работают исправно благодаря мастерству изготовителя, но сам материал, увы, не вечен…

– А я по-другому хочу работать.

Старик медленно открыл глаза и заинтересованно посмотрел на Грифича, расхаживающего перед ним в шатре.

– Волчья тактика. Налетаем серьёзно и режем края войска, но внутрь не лезем, чтобы не завязнуть. Побольше паники, огня… Так же обоз, так что найдётся чему гореть. Отходим – вроде как нас отбили, затем вырезаем погоню – и снова.

– Может и сработать, – с долей сомнения протянул немец, – только кавалерия нужна нормальная.

– Ну а я о чём? Кирасиров оставь себе – кони у них всё-таки тяжеловаты, но вот казаков и татар мне не нужно, как и вообще лёгкой кавалерии. Пару сотен разве что для разведки.

– Панцирных казаков дам.

– Не нужно, – Игорь для убедительности помотал головой, – мне не индивидуальные схватки предстоят, где они мастера, а единым кулаком бить буду. Так что – «Варяги» и драгуны, даже своих кирасир не беру, как и егерей.

– Хм… – Миних вытащил бутыль вина и налил себе в кубок – сидели без слуг. Взглядом предложил Игорю, и тот не стал церемониться – налил и себе, привычно разбавив водой едва ли не до прозрачности.

– Может сработать, может… Тут много от разведки будет зависеть… Гм, а она у тебя как раз неплохая… Ладно!

Ладонь фельдмаршала с силой впечаталась в подлокотник.

– Одобряю! Но смотри, особо не увлекайся и не пытайся побить их самостоятельно. То есть при удаче бей, конечно, но твоя цель – просто разорить обозы насколько можно, да пощипать их, замедлить ход. Мне нужно, чтобы они пришли усталые, да раненых было много.

– Сделаю, – уверенно ответил Померанский.

Несмотря на предстоящий бой и подавляющее численное превосходство турок, страха в русском войске не было. Двадцать семь (а без Игоря с частью кавалерии – двадцать одна) тысяч против сорока (как минимум) отборных головорезов, не считая засевших в крепости поляков? Да плевать! Сами волчары ещё те.

Вот, кстати, – один из недостатков войны на своей территории – приходится беречь население. «Гуляли» бы сейчас по Пруссии или Австрии, так можно было собрать в кулак по крайней мере шестьдесят тысяч воинов. А так… Часть войск под командованием Румянцева стояла на южных рубежах, защищая земли от разорения, да часть в Киеве под руководством Голицына – что-то вроде «Резерва Главнокомандующего», да на Кавказе, да по гарнизонам…

Прохор обрадовался предстоящему походу как ребёнок – полковник немного засиделся. Точнее, даже не засиделся… Просто после Семилетней войны, где «Варягами» затыкали все дыры, боевые действия в данной кампании для уланов-карабинеров были более-менее спокойные. А ведь как Рысьев прыгал перед императором, уговаривая того отправить на войну полк целиком!

И пусть это многократно окупилось, но тщеславному и ответственному родичу[69]Померанского этого было мало. Ну а тут – настоящий подарок судьбы! Началась подготовка – проверка коней и снаряжения, самих бойцов, всевозможных мелочей. Шли, как обычно, в короткий рейд.

Через Днестр полки Грифича переправились чуть раньше, чем подошли турки. Что характерно – переправу удалось скрыть, пусть и не полностью. Следы оставили такие, чтобы говорили о нескольких сотнях всадников, что совершенно не опасно для крупной армии, так что воины султана ограничились тем, что выставили лёгкую кавалерию в качестве часовых и начали переправу.