По ту сторону холста - Олла Дез

То, что он нашел меня живой, было чудом. Он нашел и двоих полицейских, что отвезли меня туда. И постепенно ниточка начала разматываться. Это были не брави, наемные убийцы с непреложным кодексом. Те скорее умрут, чем выдадут заказчика. Полицейские этим не страдали. И тут же как только их вычислили, сдали  того кто заплатил. А потом постепенно одного за другим герцог стал подбираться все ближе и ближе. В моей отправке в Бастинду было задействовано слишком много людей. Тут явно перемудрили на мой взгляд. Проще меня было прирезать по-тихому. Но толи собирались шантажировать, толи еще были какие-то планы на меня.

Что касается тела в кабинете, то это был профессиональный вор, которого специально подставили. Он устроился на работу слугой и, дождавшись отъезда герцога, залез к нему в кабинет. И все было бы хорошо, если бы он обчистил сейф с деньгами и некоторыми фамильными драгоценностями. Но он полез в сейф с секретной документацией, на котором стояла защита от взлома. Смертельная защита. Те самые Лезвия. На эту защиту у Рихарда было разрешение и лицензия. И все об этой защите знали. Ну, те кому положено знать. Вору, скорее всего дали неправильную информацию, об отключении охранки. Не думаю, что он бы так полез.

И вот сижу я на диване читаю, Рихард работает. Он теперь всю работу домой притаскивает. Как говорит временно, пока я окончательно не поправлюсь. И тут заходит слуга и таким пафосным голосом объявляет.

-Его сиятельство Член Совета магов герцог Фредерик де Дюжерон.

Не успел он все это проговорить, как его резко оттолкнули, и в кабинет влетел этот самый Дюжерон. Мы виделись несколько раз на балах и приемах. Мне он никогда не нравился. Гонору много, толку мало. Он даже говорил в нос. Будто все запахи мира ему уже приелись. При этом был полит духами как парфюмерная фабрика, когда у них разом все флаконы полопались. А еще смотрел свысока. Ладно, на меня. Я не гордая переживу. Но Рихард ему по положению ровня, а по занимаемой должности даже выше. И никак не попадал под определение наглых выскочек.

Слуга закрыл за посетителем дверь, а я собиралась встать и уйти. Но этот тип вдруг завопил противным прононсом.

-Как ты вышел на меня?! Ты все равно ничего не докажешь!

-Напротив. Доказательств у меня набралось очень много. Это и растрата и незаконное применение Магии Поражения. И злоупотребление полномочиями и даже изнасилование. Будет суд. И на нем на тебя выльется столько грязи, что твой род будет  отмываться  не одно столетие.

-Ты не посмеешь. Ты наглый, самоуверенный…

-Тебе лучше замолчать. Пока ты не ухудшил свое и так не завидное положение. А теперь выметайся из моего дома.

-Ах, ты! – и в Рихарда полетело, что-то черное и явно не доброе.

Но Рихард как, оказалось, был готов к такому повороту событий, потому что тут же вспыхнул золотой круг. Это был Магический дуэльный круг. От круга, в котором мы дрались с брави, его отличал цвет. Тот был белый, и там была запрещена магия. Этот был золотисто-желтый, и в нем не использовалось оружие.

Это было очень красиво. По буйству красок, вспышек и молний напоминало салют на День Победы. Я не волновалась ни капельки полностью уверенная в победе Рихарда и просто наслаждалась непередаваемым зрелищем. Тем более что за пределы круга ни одна молния не проскочила. Когда Дюжерон упал, и больше не шевелился, я не удивилась.

Рихарт потом объяснил, что суд и разбирательство затянулись бы очень надолго. А дуэль была отличным выходом.

В лавку к Мэтру я выбралась только через две недели. Все врачи в один голос заявили, что я полностью здорова. И даже моих привычных телохранителей не было. Рихард после того как его враг был уничтожен успокоился и стал отпускать меня одну. Тем более тут было близко, и я ходила туда днем.

Рихард крайне болезненно относился ко всему, что связано с моим похищением. Поэтому свои вопросы я адресовала Мэтру. И закономерно получила весьма исчерпывающий ответ, и даже больше.

-Беатрис Чени? Старое и уже почти забытое дело. А раньше ведь многих будоражила история этой девушки. Сколько было версий и предположений. Но смысл всего этого очень простой. Беатрис Чени убила с помощью своего любовника отца. Ей нужна была свобода и наследство. Убили они его довольно примитивно и грубо. Уверенные в своей полной безнаказанности даже не потрудились скрыть улики. А улик там было предостаточно уверяю тебя – Мэтр задумчиво потер переносицу.

-Их арестовали? – продолжила я.

-Разумеется. Несмотря на знатное происхождение и магическую одаренность, девушку поместили в тюрьму. И было дознание и суд. На котором  Беатрис Чени  все отрицала. Вот именно на этом основании - не признания своей вины и еще её красоте, молодости и строились все версии о  невиновности девушки. А улики то говорили как раз о вине.

-И ее осудили?

-Да. Её приговорили к лишению магии и запечатывании всех магических свойств. К сожалению, в старые времена формула еще не была должным образом выведена. И иногда дело заканчивалось смертью осужденного. Беатрис Чени  умерла, погибла при исполнении  приговора. Это еще больше романтизировало её образ. Признаюсь тебе, Клари, я сам по молодости увлекался этой историей. Читал все, что мог прочесть.  А когда увидел в лавке старьевщика её портрет, вероятно работы одного из учеников Гвиддо Рени, не удержался и купил. Она там очаровательна. Я сейчас тебе покажу – и он ушел в глубину лавки и быстро вернулся с небольшим портретом в руках.

-Мэтр, а можно я до нее дотронусь? Я сегодня еще не применяла магию – у меня просто глаза загорелись от любопытства.

-Непременно сделай это, Клари. Я тогда был очень молод. И своей лавки у меня еще не было. Но я сохранил этот портрет и не продал, как первою картину, что я купил.

-Это набросок? Он по краям не завершен? Но девушка просто волшебная.

-Да, скорее всего это набросок к большой картине. На ней Беатрис Чени  в тюрьме. Там стражники, священник и как раз художник пишущий её портрет. А это просто головка – Мэтр любовно погладил раму картины. Было видно, что она ему дорога.

-Она очень красива, и нежна. И ни на минуту не веришь что она отцеубийца.

-Да. Именно поэтому все и не верят. Дотронься же, Клари – и Мэтр протянул ее мне.

Это была мастерская, в которой находились две девушки. Одна держала в руке метлу и совок. А вот вторая бала перепачкана в краске, в её руке была зажата кисть и она стояла рядом с мольбертом.

-Лючия, потом уберешься. Ты мешаешь мне своим скрежетом и постоянным мельтешением.

-Подумаешь, важность какая. Опять краски переводите. Не женское это дело. Лучше бы замуж вышли. А то весь город болтает о Элизабете Сираниди, занимающейся не своим делом. Да и видано ли это. Рисовать, эту убийцу Чени. Сжечь все упоминания о ней и дело с концом.

-Лючия, просто уходи.

Видение пропало, а я перевела с картины взгляд на Мэтра и подробно рассказала, что я увидела.