Больше, чем люди - Теодор Гамильтон Старджон

Ладонь ее легла ему на руку и с удивительной силой повлекла за собой. Он сделал два торопливых шага за Джейни просто для того, чтобы не растянуться на полу. Пока он заканчивал второй шаг, она оказалась уже у двери и отпирала ее; ухватив свободной рукой Гипа за рубашку, она подтолкнула его вперед – к выходу на улицу. Он зацепился за косяк: гнев и удивление, соединившись в упрямстве, заставили его остановиться. Ни одно произнесенное ею слово не могло бы заставить его, настороженного и напряженного, сойти с места. Даже неожиданно проявленная ею сила могла только спровоцировать ответный удар. Однако Джейни ничего не сказала и никак не притронулась к нему; побелевшая и подвывающая от ужаса, она сбежала мимо него по ступеням.

Тогда Гип сделал то единственное, что могло – без колебаний и раздумий – сделать его тело. Он оказался снаружи, чуть позади нее.

– Джейни…

– Такси! – закричала она.

Машина не успела толком остановиться, а Джейни уже распахнула дверцу. Гип ввалился в салон следом за ней.

– Поехали, – бросила она шоферу, с беспокойством оборачиваясь к заднему окошку.

– Куда поехали? – водитель был озадачен.

– Просто поехали. Живо!

Гип присоединился к ней у окошка. Из него были видны удалявшийся фасад дома и пара озадаченных пешеходов.

– В чем дело? Что случилось?

Джейни только покачала головой.

– Скажи же что-нибудь. Дом вот-вот взорвется или случится что-нибудь еще в этом роде?

Она снова покачала головой, после чего отвернулась от окна и вжалась в уголок сиденья, защемляя белыми зубами кожу на тыльной стороне ладони. Он осторожным движением отвел ее руку ото рта. Джейни не сопротивлялась.

Он еще дважды заговаривал с ней, однако Джейни всякий раз не отвечала, а только кивала в знак того, что слышит его, и после этого чуть отворачивалась в сторону. Наконец он сдался, откинулся на спинку сиденья и стал следить за ней.

Уже за городом, на развилке дорог, водитель нерешительно спросил:

– Так куда же теперь?

И Гип ответил ему:

– Налево.

После чего Джейни вынырнула из глубин оцепенения, бросила на него короткий благодарный взгляд и опять скрылась в каких-то задних комнатах за фасадом лица.

Наконец в ней, в ее необъяснимой манере, начало обнаруживаться какое-то изменение, хотя она по-прежнему безмолвно смотрела в пустое пространство.

– Ну как, полегчало? – тихо спросил он.

Она повернулась к нему лицом и с некоторым опозданием увидела его. Печальная улыбка изогнула уголки ее губ.

– Во всяком случае, хуже не стало.

– Ты боишься, – проговорил он.

Она кивнула.

– И я тоже, – отозвался он, ощущая, как застыло его лицо.

Она прикоснулась к его руке.

– Ох, Гип, мне очень жаль. Ты даже не представляешь, насколько мне жаль. Я не ожидала, что это произойдет, во всяком случае, так скоро. И я боюсь, что ничего с этим поделать уже нельзя.

– Почему?

– Не могу тебе сказать.

– Вообще не можешь или пока не можешь сказать мне?

Она произнесла, аккуратно выговаривая слова:

– Я тебе уже объяснила, что именно тебе нужно сделать – ты должен возвратиться назад в своей памяти, найти все места, где бывал, все события, которые с тобой происходили до самого начала. Ты способен на это, если хватит времени.

Тут по лицу ее пробежал ужас, немедленно сменившийся печалью.

– Вот только времени у тебя больше нет.

Он рассмеялся едва ли не с радостью и взял ее за руку.

– Хватит, еще как хватит. Слушай, сегодня утром я разыскал пещеру. Джейни, это было два года назад. Вспомнил, где она находится и что я там обнаружил: ветхие лохмотья, детскую одежонку. И адрес дома с козырьком. И эту трубочку – единственное доказательство, что я на верном пути. Но главное то, что я нашел пещеру очень быстро, минут за тридцать, и притом особо не напрягаясь. А теперь я как следует напрягусь. Ты сказала, что у нас теперь нет времени. Ну не чтобы несколько недель или дней… но, может, денек-то еще остался? Или полдня?

Краски вновь проступили на лице Джейни.

– Возможно, – ответила она. – Не знаю… Водитель! Здесь.

Она сама заплатила шоферу, Гип не протестовал. Они оказались за пределами города, среди просторных волнистых полей, схваченных редкими щупальцами обитающего в городах зверя: фруктовый сад, заправочная станция, через дорогу – неправдоподобно новые, словно лакированные, дома. Она указала вверх, на луга.

– Нас найдут, – ровно проговорила она. – Но там мы будем одни. К тому же оттуда мы сразу заметим, если кто-то появится.

Они сидели на вершине холма, на зеленом лугу, оглядывая пространство до горизонта, посреди новой зелени еще пробивавшейся сквозь желтую щетину недавнего жнивья. Они сидели лицом друг к другу, охватывая взглядом по половине горизонта каждый.

Солнце поднималось все выше, становилось жарче, задувал ветер, облака набегали и отлетали – одно за другим. Гип Бэрроуз трудился – он уходил назад, в прошлое, погружаясь в него все дальше и дальше. А Джейни ждала, вслушивалась и наблюдала, чистые глаза девушки обозревали прилегающую равнину.

Назад… дальше и дальше… Безумный и грязный Гип Бэрроуз потратил два года, чтобы отыскать дом с козырьком: в адресе значились улица и номер дома, но ни город, ни поселок названы не были.

От дома умалишенных до пещеры тянулся путь еще в три года. Гип ушел, чтобы разыскать сумасшедший дом, если начинать отсчет прямо от офиса клерка. Со дня отставки ему понадобились шесть месяцев на поиски этого клерка. И еще полгода прошло с тех пор, как его вышвырнули со службы, – наваждение привязалось к нему именно тогда.

И семь лет миновало. Планы и мечтания, смех и надежды сменились полумраком тюремной камеры. Семь лет вырваны из жизни, исчезли, искалечены.

И он заново прошел эти семь лет, вспомнил наконец, что было в самом начале.

И смысл своей жизни, и мечту, и беду сыскал он на полигоне ПВО.

Все еще молодой, все еще блестящий и одновременно окруженный всеобщей неприязнью, лейтенант Бэрроуз обнаружил, что у него слишком много свободного времени, и это ему не понравилось.

Стрельбище было невелико и в некотором отношении напоминало технический курьез или даже музей, так много было там устаревшего оборудования. Сама установка устарела в том смысле, что еще годы назад ее оснащение уступило место более совершенному и эффективному, и с тех пор она не входила ни в какую систему воздушной обороны. Применение себе оно находило в области обучения стрелков, офицеров, локаторщиков и техников.

Здесь, в один из часов столь ненавистной ему праздности, лейтенант Бэрроуз просматривал документы и наткнулся на давнишние цифры, относящиеся к эффективности дистанционных взрывателей, – минимальных углов возвышения, под которыми следует посылать эти сложные снаряды, оснащенные локатором размером в кулак, приемником и временными реле. Из анализа следовало, что офицеры, обслуживавшие пом-помы, решительным образом настроены сбивать низколетящие аэропланы, а не палить своими чувствительными снарядами по макушкам деревьев и опорам линий электропередачи.