Больше, чем люди - Теодор Гамильтон Старджон

На математические неточности, какими бы ничтожными они ни казались, глаз лейтенанта Бэрроуза реагировал, как ухо дирижера Тосканини на малейшую фальшь. Так, в некотором квадранте некоего сектора стрельбища обнаружилось крошечное пятно, над которым прошло больше ушедших в молоко снарядов, чем почтительнейше предполагал закон средних чисел. Небольшое количество – один-два-три – улетевших за годы в белый свет снарядов могло бы намекать на низкое качество самих снарядов. Однако каждый пролет над этой точкой низколетящих снарядов оканчивался тем, что дистанционный снаряд взрывался либо при контакте с мишенью, либо вообще не взрывался, и это грубо нарушало почтенный закон. Разум настоящего ученого не признает беззаконий подобного рода и будет преследовать виновное в нем явление с тем же упорством, с каким это делает общество в отношении отщепенцев.

Тот факт, что этим вопросом еще никто не заинтересовался, вызвал у лейтенанта радостное возбуждение. Не существует особых причин, которые могут заставить кого бы то ни было отстреливать много снарядов при низких углах возвышения, еще меньше причин делать это над данным местом. И потому основания для исследования могут возникнуть только в том случае, если он, лейтенант Бэрроуз, обнаружит в сотне отчетов за дюжину лет достаточное количество соответствующих фактов.

Но это будет его исследование. Если оно ничего не даст, он промолчит. Однако в случае удачи он может с великой скромностью и впечатляющей четкостью доложить все полковнику, и, быть может, тогда-то полковник пересмотрит свое мнение о лейтенантах-локаторщиках. Посему в свободное время Гип отправился на полигон и нашел место, где отказал его карманный вольтметр. Тут его осенило, что причиной аномалии может стать нечто, искажающее собой магнитное поле. Грубые, но чувствительные катушки и реле в контурах управления дистанционного снаряда как бы прекращали существовать, пролетая над неким склоном на высоте меньше сорока ярдов. Постоянные магниты реагировали точно так же, как и электрические.

В короткой и блестящей карьере Бэрроуза ничто еще не сулило подобной удачи. Точный и одаренный воображением разум уже с наслаждением припадал к этой чаше. Гипу грезилось, как он исследует замысловатое явление (не эффект ли Бэрроуза?), а потом в лаборатории, конечно же, успешно, воспроизводит его. А потом реализует. Полевой генератор создает направленные вверх невидимые силовые поля, на самолетах отказывают все системы связи и управления, даже интеркомы в результате мгновенного размагничивания магнитов, системы наведения на цель, а также взрыватели управляемых снарядов… ну конечно же – идеальное оборонительное оружие электромагнитного века… И что же еще? Пределов не видно. Несомненно, повалят посетители, целые делегации, и полковник представит его известным ученым и военным: «А вот, джентльмены, и наш локаторщик».

Однако теперь, когда он понял, что она существует, для начала следует найти эту причину. Определив место аномалии, Гип принялся за детектор. Несложный, но хитроумный и тщательно откалиброванный. Пока руки его занимались работой, неугомонный ум крутил, вертел и перерабатывал саму идею контрмагнетизма и восхищался ею. В качестве математического развлечения он экстраполировал ряд законов, сформулировал следствия и в восторге исследователя отослал все в Электротехнический институт. Там по достоинству оценили его труд, даже опубликовали статью в журнале. А он забавлялся во время стрельб, рекомендуя рядовым не стрелять над этим местом прямой наводкой: иначе, мол, феи дегауссируют, то есть размагнитят, дистанционный взрыватель. Слова эти повергали его в высокий восторг, и он представлял себе, как будет потом напоминать всем, что туманная фраза формулировала самое простое явление, и надели их господь хотя бы гусиным умишком, они могли бы и сами догадаться.

Наконец он закончил детектор. В нем был ртутный переключатель, соленоид и источник питания переменной мощности, датчик мог обнаруживать весьма незначительные изменения собственного магнитного поля. Все устройство вместе весило около сорока фунтов; это было неважно, поскольку он не намеревался таскать его. Он взял точные карты стрельбища, назначил ассистентом самого тупого на вид рядового. И провел целый рабочий день на полигоне, скрупулезно прочесывая склон и сверяя свое положение с картой, пока наконец не обнаружил центр дегауссирующего эффекта.

Гип оказался на поле старой заброшенной фермы. Посреди поля торчал древний грузовичок, источенный дождем, снегом, росой и туманом. Машина уже утопала в земле, но лейтенант вместе с терпеливым солдатом энергично взялись за раскопки. Обливаясь потом, за несколько часов они освободили грузовик от земли. Под ним-то и обнаружился источник непонятного поля.

От каждого уголка рамы бежал блестящий серебристый кабель. Все четыре сходились вместе на колонке руля – в маленькой коробочке. На крышке ее торчал переключатель. Источника питания нигде не было видно, но тем не менее вся штука работала.

Когда Бэрроуз повернул переключатель вперед, покореженные остатки заскрежетали и заметно вдавились в мягкую почву.

Он двинул переключатель назад – со скрипом и треском рыдван поднялся.

Поставив переключатель в нейтральное положение, Гип отступил назад. Он не смел даже мечтать отыскать подобное… Перед ним стоял дегауссирующий генератор и ждал, чтобы его разобрали и изучили. Правда, всякая дегауссировка была здесь только побочным продуктом.

В переднем положении тумблер делал грузовик тяжелее, в заднем – легче.

Это же антигравитация!

Антигравитация: сон, мечта, фантазия. Антигравитация, которая преобразит лицо Земли так, что пар, электричество, даже ядерная энергия станут всего лишь саженцами в том саду, что вырастет из этого устройства. Вот вам устремленные в небо дома, каких еще не замыслил ни один архитектор, вот полет без крыльев, к планетам, звездам и дальше. Вот вам новая эра в транспорте, энергетике, даже в танце, а может, и в медицине. О! Сколько работы, и вся она в его руках.

Тут тупой солдатик, салабон несчастный, шагнул вперед и щелкнул выключателем. Назад. Улыбнулся и упал в ноги Бэрроузу. Брыкаясь, тот высвободился, потянулся, подпрыгнул, так что захрустели коленки. Гип тянулся вверх и уже кончиками пальцев коснулся холодящей поверхности одного из кабелей. Контакт длился не более десятой доли секунды, но и годы спустя, всю отпущенную ему жизнь, Бэрроуз помнил ощущение: он словно застыл, примерз к этому чуду. Воспарив, он поднялся над землей.

И упал…

Кошмар.

Разрывающее грудь молотящее сердце, дыхание забыто. Безумие: древняя колымага, покинув свою стихию, возносится ввысь, быстрее и быстрее, тает, пропадает в темнеющем небе… темное пятно, пятнышко, точка, отблеск света. А потом немота и боль, когда возвратилось дыхание.

И докучливый смех где-то рядом, и ярость… ненавистный смех… нужно заставить умолкнуть.

И время безумных криков, споров, слов, превращающихся в вопли, расширяющихся полумесяцев смеющихся глаз, и стремительно уходящий вдаль силуэт. Он сделал это, он… и он же поставил мне подножку.

Убить…