Время мертвых - Александр Тамоников

Пациент лежал в палате с забинтованной ногой и смотрел на меня, как адмирал Колчак на свою расстрельную команду.

— Константин, прости, — взмолился я. — Кто же знал, что такое произойдет? Ну, давай, когда встанешь, тоже мне ногу прострелишь, и будем квиты?

Он не выдержал, засмеялся.

— Ногу, говоришь, прострелить? Помнишь старый анекдот, где два кретина дерьма задаром наелись?..

Картина «Возвращение блудного детектива» состоялась лишь под утро, когда уже серело небо. Моя машина тоже с трудом ковыляла. Власть на территории крематория пока не сменилась. Охранники посматривали на меня со смесью удивления и сочувствия.

Я доволокся до комнаты отдыха. Варвара не спала — скользнула ко мне в ночнушке, едва я переступил порог, обняла, застыла. И правильно, черт возьми! Зачем ругаться, скандалить?

— Ладно, иди в постель, — подтолкнула она меня к кровати. — Поспишь, а потом мы с тобой очень серьезно поговорим.

Засыпая, я слышал, как она включила компьютер, гремела чашкой, делая себе кофе. «А ведь уже суббота, 18 августа, — пронеслась последняя мысль перед атакой Морфея. — А ты, хренов сыщик, вообще никакой…»

Я очнулся в пятом часу пополудни, подлетел с кровати, стал метаться, кинулся к окну. Почему так темно? Всему виной оказались низкие тучи, которые на глазах меняли форму, растягивались, сжимались, принимали уродливые очертания. Стекло покрылось водяной пленкой — атмосферу за бортом насыщала плотная изморось.

Комок стоял у горла — нехороший знак. Словно что-то произошло или вот-вот произойдет. Я натянул штаны, рубашку, что-то еще, сполоснул лицо. Снова кинулся к окну, взглянул на мир другими глазами. Что-то недружественное витало в воздухе, сгущалось.

Варвара, впрочем, сразу отозвалась — и голос ее, к моему великому облегчению, звучал нормально!

— Проснулся, — неодобрительно хмыкнула она. — Из тебя потрясающий смотрящий за ситуацией.

— Что с ситуацией?

— Как ни странно, все тихо. Будем надеяться, само рассосется… если мы все правильно поняли.

— А подробнее?

— Утром ненадолго заходила полиция, снова опрашивали по убийству той парочки. У них, похоже, свежая информация, но они не делятся. О тебе не спрашивали. Рязанов лежит в палате под чутким присмотром медсестер. Звонил твой друг Кривицкий. Я не стала тебя будить. Музей закрыт, похорон сегодня нет по причине субботы. Охрана работает. Французские журналисты снимают свой фильм — сейчас они в музее, в дальнем зале на первом этаже. Не знаю, почему, но меня эта «бывшая русская» страшно бесит… Сергей Борисович с ними, уже несколько дублей сняли.

— А ты где?

— И я примерно там же…

— То есть все в порядке?

— Именно поэтому тебе и дали спокойно поспать.

Немного успокоившись, я почистил зубы, выпил кофе. Все равно что-то было не так. Комок давил на стенки гортани, плохо дышалось. Злые духи были здесь, рвались через защиту и ловушки, расползались по обширной территории, чтобы в нужный момент собраться и ударить…

Я вышел на улицу, прогулялся вдоль ограды с задней стороны здания. Там прохаживались охранники. Кто-то возился в нише колумбария — наводил порядок в последнем приюте своего почившего родственника. Строители вытаскивали мусор из здания крематория. Жестикулировал прораб Павел Афанасьевич, что-то внушая своим курящим подчиненным.

Спокойствие не приходило. Травматический пистолет покоился во внутреннем кармане ветровки. Я вспомнил, что выбил вчера всю обойму. Запасная находилась в автомобильном бардачке. Как она там оказалась, уже и не вспомнить.

Чертыхнувшись, я побрел на парковку. Здесь не было никого, кроме сторожа и нескольких машин. Завывал ветер, гнул молодые деревья за решетчатой оградой. Я забрался в салон, перезарядил пистолет. А когда пристроил его за пазуху и выбирался из машины, вдруг почувствовал себя очень плохо…

Я стоял, держась за открытую дверцу, и не мог продохнуть. Мерзейшее состояние, ком в горле. Словно что-то нашептывали голоса, но я не понимал. В сознании возник образ Варвары, ее печальные глаза, смотрящие прямо в душу. Меня буквально вывернуло. Я чуть не задохнулся и вдруг сообразил… Телепатемы, индукторы, реципиенты, что там еще… «И в этой момент я, находясь за тридевять земель, подвергаюсь смертельной опасности! Я отправляю тебе пси-информацию, она закрепляется у тебя в голове… Ты бросаешь все и мчишься меня спасать!» Именно этим телепатическим внушением она сейчас и занималась — усиленно сообщала мне, что находится в опасности!

Какого дьявола? Десять минут назад она находилась в музее, с ней все было в порядке… Мысли путались. Может, ошибка? Но образ Варвары не исчезал, ее глаза смотрели на меня, высверливали в черепе гигантскую дыру. Меня нешуточно заколотило. Почему я стоял и ничего не делал? Если Варвара десять минут назад была в музее, то резонно допустить, что она и сейчас там! Во всяком случае, оттуда надо начать…

Я додумывал уже на бегу, пулей пролетая мимо удивленного сторожа на парковке. Сердце колотилось. Что могло случиться с Варварой? Возле музея — как назло, никого. Двое охранников еще недавно были здесь, а теперь решили прогуляться за угол. Я не стал их догонять — нет времени, да и дело могло оказаться деликатным.

Тяжелая дверь в музей оказалась незапертой. Я поздно сообразил, что лучше бы проникнуть через черный ход… За стойкой никого. В музее царила тишина. Я сел на корточки, всматриваясь в полумрак. От этой тишины по коже поползли мурашки. Проступали очертания экспонатов, пышные женские платья, прямоугольники картин на стенах…

Я на цыпочках шмыгнул за угол, огибая служебное помещение, пристроился за пышным балдахином, под которым лежал лакированный узорчатый гроб. В глубине музея звучали голоса. Я вслушивался, но ничего не мог понять. Да, Варвара упомянула, что они в тех дальних залах…

Я выскользнул из-за укрытия, пробежал мимо катафалка, старинных надгробных плит… и весьма своевременно прикрылся инсталляцией, изображавшей прием заказа в похоронной конторе.

Я сидел на корточках, всматривался. Что-то шевелилось в дверном проеме — за шкафами с урнами и черепами. Тело на полу… Это был охранник, причем живой, но без сознания! Он оторвал голову от пола, пытался опереться на дрожащие руки.

Из проема вышел человек с каменной физиономией. Оператор французского телевидения Антуан Лепьен. Вместо камеры он держал небольшой пистолет. Палец нервно подрагивал на спусковом крючке. Снова «Ругер» — им что, специально выдают одно и то же? На мне уже места живого не было от пота!

Лепьен придирчиво посмотрел по сторонам, опустился на корточки и ударил охранника рукояткой по затылку. Тот шмякнулся подбородком, снова потерял сознание. Лепьен переступил через тело, вышел на открытое пространство. Глянул назад, подал знак и отступил в сторону, освобождая проход к лестнице.