Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс

– Проехали. Я не вынесу, если сейчас меня начнут сравнивать с парнем…

– Я не это имел в виду…

– Как твоя мама? Прости, я трещала о себе, а надо было говорить о ней, а я даже не спросила…

– Ты спросила. Это было первое, что ты спросила, когда взяла трубку. И это я тебе позвонил. И я звонил узнать, как прошел концерт, и мы как раз об этом и говорили.

– О! – Я тереблю игрушечную панду на полочке за пассажирским сиденьем. Она держит атласное сердечко с надписью «Чмоки». Подарок от Черри, без сомнения. – Так как она? Твоя мама?

– Мама… в порядке, – устало отвечает Сент-Клэр. – Не знаю, лучше ей или хуже, чем я ожидал. Скорее всего, и то и другое. Я представлял худшее: израненный скелет – и испытал облегчение, когда увидел, что это не так, но она продолжает терять вес. Она истощена и лежит в палате со свинцовой прокладкой. И с кучей пластмассовых трубок.

– Тебе разрешили остаться с ней? Ты сейчас там?

– Нет, я дома. Из-за радиоактивного облучения разрешены только короткие визиты.

– А твой отец там?

Сент-Клэр ничего не говорит, и мне становится страшно, что я переступила черту. Но в конце концов Сент-Клэр все-таки отвечает:

– Он здесь. И я с ним общаюсь. Ради мамы.

– Сент-Клэр?

– Да?

– Мне жаль.

– Спасибо.

Его голос затихает, и машина Мэтта заезжает в наш район.

Я вздыхаю:

– Мне нужно идти. Мы почти дома. Мэтт и Черри меня подбросили.

– Мэтт? Твой бывший бойфренд, Мэтт?

– «София» в ремонте.

Пауза.

– Гмф…

Я вешаю трубку, поскольку Мэтт уже паркуется на подъездной дорожке. Черри оборачивается и внимательно смотрит на меня:

– Как интересно. И кто это был?

Мэтт выглядит несчастным.

– Что? – огрызаюсь я.

– Ты говорила с тем парнем, но с нами разговаривать не желаешь?

– Простите, – бормочу я и вылезаю из машины. – Он просто друг. Спасибо, что подвезли.

Мэтт вылезает следом. Черри тоже хочет выйти, но Мэтт одаривает ее сердитым взглядом.

– Что это значит?! – кричит он. – Мы больше не друзья? Ты на нас забила?

Я плетусь к дому:

– Я устала, Мэтт. И иду спать.

Он все равно тащится за мной. Я достаю ключи, но он хватает меня за запястье, чтобы не дать открыть дверь.

– Послушай, я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, но я хочу сказать тебе одну вещь, пока ты не зайдешь в дом и не проплачешь всю ночь…

– Мэтт, пожалуйста…

– Тоф не самый лучший парень. И никогда не был хорошим. Не знаю, что ты в нем нашла. Он постоянно всем хамит, носит дурацкую фейковую одежду, и на него совершенно нельзя положиться…

– Почему ты говоришь мне это? – Я с плачем выдергиваю запястье.

– Знаю, что ты нравилась мне гораздо больше, чем я тебе. Знаю, что ты предпочла бы быть с ним, и я смирился с этим давным-давно. Я справился.

Мне ужасно стыдно. Пусть я догадывалась, что Мэтт в курсе моих чувств к Тофу, но слышать это просто ужасно.

– И все же я пока еще твой друг. – Мэтт злится. – И я устал смотреть, как ты тратишь свои силы на это ничтожество. Ты все время боялась поговорить о том, что происходит между вами, но если бы спросила, то поняла, что он не стоит твоих чувств. Но ты не спросила. Ты ведь ни разу не поговорила со мной, так ведь?

Боль просто невыносима.

– Пожалуйста, уходи, – шепчу я. – Просто уходи.

– Анна. – Голос Мэтта становится громче, он ждет, когда я посмотрю на него. – От него одно зло, и Бридж никогда тебе об этом не скажет. Ясно? Ты заслуживаешь лучшего. Я искренне надеюсь, что тот, с кем ты недавно говорила, – Мэтт указывает на мобильный в моей сумочке, – лучше, чем Тоф.