Большая реставрация обеда - Иржи Грошек

215. Тексты пирамид.

216. Учебники платоновской философии.

217. Учение о Едином в античности и Средневековье.

218. Учение об Антихристе в древности и Средневековье.

219. Ливрага. Фивы.

220. Степанова. Философия Древней Стои.

221. Брамбо. Философы Древней Греции.

222. Лосев. Форма. Стиль. Выражение.

223. Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1.

224. Фрагменты ранних стоиков.

225. Хрестоматия по ранней римской литературе.

226. Беляев. Христианские древности.

227. Усков. Христианство и монашество.

228. Дуров. Художественная историография Древнего Рима.

229. Климов. Царство Пергам.

230. Утченко. Цицерон и его время.

231. Гиро. Частная и общественная жизнь греков.

232. Гиро. Частная и общественная жизнь римлян.

233. Большаков. Человек и его двойник.

234. Видаль-Накэ. Черный охотник.

235. Блаватская. Черты истории государственности Эллады.

236. Лауэнштайн. Элевсинские мистерии.

237. Масленников. Эллинская хора на краю Ойкумены.

238. Ростовцев. Эллинство и иранство на юге России.

239. Кулаковский. Эсхатология и эпикуреизм.

240. Воген. Этруски.

Библиография составлена Анной-Вендулкой Владимировой, дабы подсчитать – сколько денег затратил Автор реставрации на приобретение подобной литературы.

Небо, в котором обитают 12 богов, попеременно принимает 12 видов и прежде всего становится Овном. Подо Львом рождаются обжоры и властолюбцы. Под Девой – женщины, беглые рабы и колодники. Под Весами – мясники, парфюмеры и те, кто что-нибудь отвешивает. Под Скорпионом – отравители и убийцы. Под Стрельцом – косоглазые, что на овощи зарятся, а сало хватают. Под Козерогом – те, у которых от многих бед рога вырастают. Под Водолеем – трактирщики и тыквенные головы. Под Рыбами – повара и риторы. Так и вертится круг, подобно жернову, и каждый миг приносит какую-нибудь пакость, ибо каждый миг кто-нибудь или рождается, или помирает… «Премудрость!» – воскликнули тогда мы в один голос…

Петроний Арбитр. Сатирикон.

Обед Трималхиона

7

Использование шизофрении в корыстных целях – это литературное творчество!

Однажды я добровольно посетил полицейский участок. Подошел к дежурному офицеру и принялся его изучать…

– Что вы хотите? – спросил дежурный офицер, когда обратил внимание на мои подмигивания.

– Ничего не хочу, – невинно ответил я.

Поскольку раздумал заявлять в полицию, что разбил их патрульную машину своим унитазом. Я полагал, что дежурный офицер должен был обо всем догадаться самостоятельно исходя из моей внешности. Для этого и подмигивал.

– У вас нервный тик, – догадался офицер.

Неправда! У меня – полный идиотизм. Потому что надо использовать службу доставки, а не таскаться с унитазами по всему городу. Это же вам не Африка, чтобы употреблять свою голову вроде багажника! На улице Кшижиковой моя голова неожиданно накренилась, и я врезался с унитазом в припаркованную полицейскую машину. По счастью, без водителя. И не стал выковыривать унитаз из места преступления. Но пришел заявить в полицейский участок, что придурочный унитаз теперь застрял в лобовом стекле. И хорошо, что белый, а то можно черт знает что подумать! Ну, например: полицейский и его голубой универсальный таз…

А потом сказал себе – поди докажи, что это сделано не специально. И расхотел заявлять о случившемся, дабы не подвергать свою жизнь полицейскому произволу.

– Что-нибудь еще? – спросил нетерпеливый офицер, поскольку я продолжал топтаться возле его «обезьянника».

– Надо бы оглядеться, – резонно заметил я, имея в виду, что акты вандализма у меня получаются только по вдохновению.

– Ну, а пока, – набычился дежурный офицер, – не мог бы я взглянуть на ваше удостоверение личности?

– Хотя бы одним глазком? – снова подмигнул я, доставая из кармана свои документы.

Потому что все полицейские мои документы рассматривают с вожделением, словно там вклеена фотография обнаженной Памелы Андерсон. Я думаю, что этому их обучают в полицейской академии – видеть Памелу Андерсон там, где ее нет.

– В порядке! – заявил офицер, возвращая мои документы.

– А вы не знаете, кем была пани Кшижикова? – зачем-то спросил я и понял, что проговорился. И обнаруженный на улице Кшижиковой унитаз теперь легко сопоставить со мною. Поэтому я поспешил исправить возникшее недоразумение и затуманить полицейскому мозги. – Мне кажется, что она страдала, – вздохнул я.

– Кто?! – рассвирепел дежурный офицер и стал похож на оккупанта.

– Пани Кшижикова, – спокойно ответил я…

Новелла о матроне Эфесской

В ее доме всегда квартировали офицеры. И каждый раз пани Кшижикова была готова расплатиться по контрибуции. «Если меня будут к этому принуждать, – говорила пани Кшижикова за ужином, – я исполню свой долг с немецкой педантичностью». Пан Кшижиков печально соглашался, что право победителя на «шнапс унд фрау» незыблемо испокон веку. Пан Кшижиков допивал свое жидкое пиво, с сожалением рассматривал пустую кружку и уходил спать пораньше, дабы не мешать пани Кшижиковой расплачиваться по контрибуции. «Но только в случае, если тебя будут к этому принуждать», – говорил напоследок пан Кшижиков, позевывая. «Если меня будут к этому принуждать!» – соглашалась пани Кшижикова. Она занимала свой боевой пост в гостиной и обнажала подвядшие прелести до разумных пределов. Чтобы привлечь, а не шокировать. Расквартированный офицер стучал на втором этаже сапогами, а пани Кшижикова терпеливо ждала, когда победитель соизволит осуществить свое право. «Ну?» – спрашивал утром пан Кшижиков. Пани Кшижикова отрицательно качала головой и предполагала, что следующей ночью ей предстоит расплачиваться вдвойне. «Если тебя будут к этому принуждать!» – предупреждал пан Кшижиков и уходил на работу. «Если меня будут к этому принуждать…» – вторила ему пани Кшижикова. Время от времени расквартированные офицеры приводили штабных девиц, которые без принуждения скакали с офицерами по кровати и ржали, как полковые кобылы. «С нами Бог!» – крестился пан Кшижиков из гуманитарных соображений, глядя, как с потолка сыпется побелка. Он сомневался, сможет ли пани Кшижикова полностью расплатиться за все оккупированные территории. «Если меня будут к этому принуждать!» – уверенно заявляла пани Кшижикова и берегла силы. Она почти круглосуточно лежала на диване в гостиной, не подпуская к себе пана Кшижикова. «Ведь ты не будешь меня к этому принуждать?!» – театрально рыдала пани Кшижикова, глядя на пана Кшижикова. Впрочем, пан Кшижиков с пониманием относился к миссии пани Кшижиковой. «Если тебя будут к этому принуждать, – нравоучительно повторял пан Кшижиков, – не вздумай сопротивляться! Это наш долг по контрибуции!» – «Ёёёёёёёёёё! – нервничала пани Кшижикова. – Ну когда меня будут к этому принуждать?!»