Под знаком Близнецов - Розамунда Пилчер

— Устрицы.

— Устрицы, — повторил он, словно одобряя ее выбор. Потом с тревогой переспросил: — Устрицы?

— Я люблю устрицы.

— Я тоже, но при условии, что они свежие.

— Значит, я съела протухшую устрицу?

— Похоже на то. Неужели ты их не пробовала? Обычно ошибиться невозможно.

— Я… я не помню.

— У меня уже были проблемы с «Рыбацкой гостиницей» и их устрицами. Придется побеседовать с хозяином, пока он не отравил весь Арисейг. — Хью встал и достал из кармана серебряный футляр. — Странно, что я еще не получил вызова из Ардмора.

— Брайан ел креветки.

— Жаль, — проговорил Хью и сунул термометр в рот Флоре, тем самым заставив ее замолчать.

Он взял ее за запястье и стал считать пульс. Флора, отвернувшись к окну, смотрела на медленно плывущие по небу облака. С берега доносились печальные крики чаек. Сейчас Хью заберет градусник и уйдет, оставив ее умирать.

Но время шло, а ничего не происходило. Все словно застыло, окаменело. Флора повернула голову и посмотрела на Хью. Он стоял неподвижно, сжимая ее запястье, и задумчиво смотрел вниз. Широкий рукав просторной ночной кофты Изабель свалился складками к плечу Флоры, обнажив тонкую руку. А вдруг у нее какая-то тяжелая болезнь, и доктор пытается найти слова, чтобы сказать ей, что она обречена?

От тягостных размышлений ее спасла Изабель, которая, прежде чем войти, осторожно заглянула в комнату, словно опасаясь, что Флора набросится на нее.

— Как наша больная? — поинтересовалась Изабель.

Хью выпустил руку Флоры и вынул градусник.

— Думаю, это пищевое отравление, — сказал он, надевая очки.

— Отравление? — испуганно переспросила Изабель.

— Не надо так пугаться. Она съела несвежую устрицу вчера в ресторане.

Флора снова почувствовала себя виноватой.

— Не знаю, как это получилось. Я люблю устриц.

— А как же танцевальный вечер? Тебе придется еще несколько дней провести в постели…

— Вовсе нет. Если она будет слушаться, то успеет встать на ноги. Пусть пару дней поголодает и полежит в постели. — Хью взял свой саквояж и повернулся к Флоре. — В ближайшие день-два возможна депрессия и раздражительность.

Как только он произнес слово «раздражительность», Флора поняла, что сейчас снова заплачет. Наверное, Хью догадался об этом, потому что решительно направился к двери.

— Не давайте ей волноваться, — сказал он Изабель, вежливо выпроваживая ее из комнаты. Потом оглянулся через плечо и подарил Флоре одну из своих редких улыбок. — До свидания, Роза.

Флора всхлипнула и потянулась к коробке с бумажными салфетками.

Насчет депрессии он был прав. Остаток вторника Флора проспала, но на следующий день ее охватило уныние. Погода за окном тоже не радовала. Небо было серым, шел дождь, и в окно ничего не было видно, кроме гонимых ветром темных туч и случайно пролетающих мимо мокрых чаек. Начался прилив. Волны бились о галечный берег, создавая монотонный меланхолический фон, а темнота заполнила дом так рано, что свет пришлось зажечь в три часа дня.

Мысли Флоры непрерывно крутились в голове, но никуда не вели, как дорожка для бега на месте. Лежа здесь, в чужой постели, в чужом доме, Флора снова столкнулась с пугающим ощущением потери личности. Она не могла поверить, что вступила в эту безумную игру с уверенностью, которая сейчас казалась невообразимой глупостью.

Она вспомнила слова Розы: «Близнецы — это две половинки целого. Разделять их все равно что резать целое пополам». Тогда Флора не задумалась над их смыслом, но сейчас это мучило ее, потому что Роза выбрала другую дорогу. Неужели она, Флора, такая же?

А если бы их мать взяла Флору, а отец — Розу? Неужели Флора смогла бы в семнадцать лет забраться в постель женатого мужчины? Оставила бы Энтони в тот момент, когда он так нуждался в ней, и улетела на остров Спеце с молодым богатым греком? Поначалу все это казалось совершенно невозможным, но после ужасной сцены в машине Хью Флора потеряла уверенность в себе. «Своей смертью ваша жена сломала вам жизнь» — это были слова Розы, но произнесла их Флора. Она уткнулась лицом в подушку, но это не помогло, потому что ужасная фраза продолжала звучать в голове.

Как она сможет распрощаться с Армстронгами после всего, что произошло? И куда она поедет? В Корнуолл? Но там она будет чувствовать себя лишней: отец и Марсия заслуживают того, чтобы немного побыть вдвоем. В Лондон? В Лондон, со всеми его проблемами. Где жить? Где работать? Флора представила, как она ждет автобус в длинной очереди под дождем, бегает за покупками в обеденный перерыв, пытается разыскать старых подруг или приобрести новых.

И над всем этим маячил призрак Хью. Но Флора не могла позволить себе думать о Хью, потому что каждый раз это заканчивалось потоком бессмысленных слез.

«Если бы ты была Розой, тебя не волновало бы, что подумают о тебе Армстронги. Ты бы просто попрощалась и уехала, не оглядываясь назад».

«Я не Роза».

«Если бы ты была Розой, тебе не надо было бы искать работу и стоять на автобусных остановках. Ты могла бы всю жизнь ездить на такси».

«Я не Роза».

«Если бы ты была Розой, ты бы знала, как заставить Хью полюбить тебя».

Все были очень внимательны к ней. Изабель передала привет от Энтони, которому она специально позвонила в Эдинбург. Джейсон собрал для Флоры несколько растрепанный букет цветов, а Анна Стоддарт прислала темно-розовую азалию с запиской:

«Мне очень жаль, что вы заболели. Надеюсь, выздоровеете к пятнице. Мы с Брайаном шлем наилучшие пожелания.

Анна».

— Это из ардморской оранжереи, — сказала Изабель. — У них замечательная оранжерея, я просто не могу не завидовать Анне. Роза… Роза, ты опять плачешь.

— Я ничего не могу с собой поделать.

Изабель вздохнула и потянулась за бумажной салфеткой.

Сестра Маклеод пришла показать, как идет работа над ее бальным платьем.

— Видишь, я пришиваю подкладку. Она придаст юбке объем. Думаю, надо сделать поясок. Миссис Уотти нашла перламутровую пряжку, она тоже пригодится.

Таппи распорядилась, чтобы Уотти срезал свежие розы, и поставила их в вазу. Изабель принесла ее Флоре со словами:

— От одной больной — другой.

— Хью каждый день приезжает к Таппи? — спросила Флора у Изабель.

— Нет, теперь уже не каждый день. Только когда оказывается неподалеку. А почему ты спрашиваешь? — В ее голосе слышался смех. — Хочешь его увидеть?

— Нет, — сказала Флора.

Утро четверга предвещало чудесный день. Флора проснулась от яркого света. За окном светило солнце, голубело небо, а крики чаек напоминали о лете.