Обольщение миледи - Дениза Хэмптон

– Госпожа! Госпожа!

Судя по возбужденному голосу, Мейбл собиралась сообщить Элиан что-то важное.

Элиан перевела взгляд на леди Беатрис, дремавшую в единственном кресле, имевшемся в Контроле. Они перенесли его из зала в опочивальню, поскольку благородная дама покидала свою комнату только для того, чтобы поесть. Госпожа Хейдон считала зазорным для себя якшаться со слугами и солдатами. К тому же, сидя в кресле, Беатрис возвышалась над остальными, кто сидел в ее присутствии. Беатрис не была высокомерна по своей природе, но весьма щепетильно относилась к своему высокому положению.

С момента прибытия в Конитроп здоровье леди заметно улучшилось. Темные круги под глазами исчезли. Лицо округлилось. Несколько дней назад сестра Ада вернулась в монастырь, порекомендовав леди Хейдон воздержаться от путешествия еще недели две.

Сама мысль провести в обществе Беатрис столь продолжительное время тяготила Элиан. Беатрис ни на секунду не отпускала девушку от себя. Только Элиан было позволено выводить леди из ежедневных приступов хандры. Элиан была в полном изнеможении. Не говоря уже о том, что наступила осень и у нее накопилась масса дел. Если в самое ближайшее время она не обретет свободу, то грядущей зимой ее челяди нечего будет есть.

Тем временем Рейнер не оставлял надежды вернуть! дочь под свою опеку. Каждый день он околачивался у во – рот Конитропа, требуя, чтобы Беатрис отпустила Элиан.

Леди Хейдон упорно ему отказывала, как и обещала Элиан. Но однажды Рейнер появился с отрядом из четырех всадников и попытался въехать во двор. Тогда мастер Николас, простолюдин, на которого Джос возложил командование ратью Хейдона на время своего отсутствия, велел, воинам обнажить мечи, и Рейнеру пришлось ретироваться.

Чувствуя, что попала в ловушку, Элиан вздохнула. Она понимала, что отец в отчаянии. Приближалась назначенная Джосом дата расплаты, и Рейнер любой ценой стремился спасти свою шкуру.

Покачивая юбками, в дверях опочивальни появилась запыхавшаяся Мейбл. Элиан поднесла палец к губам, дав ей понять, чтобы не шумела. Однако Мейбл не обратила на это никакого внимания.

– Госпожа, вы должны выйти и увидеть это собственными глазами, – почти выкрикнула она.

Задремавшая было Беатрис выпрямилась в кресле и устремила взгляд на дверь.

– Пресвятая Богородица, зачем так орать?

Элиан поморщилась. Появление Мейбл всегда заканчивалось скандалом.

– Я не орала, – огрызнулась хорошенькая девушка, упрямо поджав губы. – Я только позвала свою госпожу.

– Слуги не препираются с господами, – пробурчала Беатрис. – Они ждут, когда им разрешат говорить. Ты уже не маленькая, пора научиться вести себя.

Мейбл фыркнула и с наглостью, достойной самой Элиан, произнесла:

– Я пришла не к вам, а к миледи, моей собственной госпоже.

Беатрис вскочила как ужаленная я вцепилась в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Как ты смеешь! Я позабочусь, чтобы тебя за подобную дерзость выдворили из этих стен.

Мейбл побледнела как полотно, но на ее прелестном лице тут же проступил гневный румянец.

– Вы не имеете права выгонять меня из Конитропа, – закричала она. – Это мой дом, а не ваш! – Так ничего и не сообщив, Мейбл круто повернулась и исчезла за дверью.

– Что за дерзкая маленькая тварь! – воскликнула Беатрис, округлив глаза. – Из моего дома ее давным-давно выгнали бы вон, предварительно выпоров, чтобы неповадно было. Впрочем, немудрено, что у твоего отца такие слуги.

Голос ее дрогнул, и она поднесла руку ко лбу. Опять начинается, подумала Элиан. Для затравки леди обрушит поток обвинений в адрес шерифа, а когда гнев ее истощится, будет долго рыдать.

– Ладно-ладно, эта нахалка скоро заплатит за свою наглость, – продолжала леди Хейдон. – Как только с ее хозяином будет покончено, дрянная девчонка останется без крова и средств к существованию.

Ее слова больно ранили Элиан. Ведь это был и ее дом. Здесь она родилась и выросла. А теперь вся ее жизнь пошла прахом. И ей оставалось только лить слезы.

Ничто не указывало на причастность отца к смерти лорда Хейдона. Вместе с Агги они прочесали чуланы, подвалы, амбары, Элиан тщательно изучила бухгалтерские книги в поисках неучтенной прибыли. Но имение как было нищим, так и оставалось. Элиан не обнаружила ни единого лишнего пенса. Если отец и наживался на грабежах, то прятал неправедно нажитое где-то в другом месте.

Слезы снова навернулись ей на глаза. Вдруг она несправедливо обвинила отца в злодеянии, ослепленная страстью к его врагу, сэру Джосу? Не проходило дня, чтобы она не терзала себя этими мыслями.

Четыре дня, сказал он, возможно, пять. Но минуло уже десять. Десять кошмарных дней, а от него не было ни слуху ни духу. Ее бросили. И поделом. Какой мужчина будет с уважением относиться к женщине, которая отдалась ему, как грязная шлюха?

– Рейнеру дю Омэ недолго осталось ходить по этой земле, – продолжала Беатрис, – завтра вернется мой пасынок и позаботится, чтобы шериф предстал перед Создателем и ответил за все свои злодеяния.

Как только слова высокородной дамы проникли в сознание Элиан, и без того истерзанной душевными муками, сердечная боль переполнила чашу ее терпения.

– Я больше не в силах этого выносить! – вырвался у нее из груди вопль, от которого задрожали стены.

Беатрис ошеломленно застыла и уставилась на свою компаньонку. Элиан вскочила, ударом ноги отшвырнула табурет на другой конец комнаты. Рубашка Дикона взвилась в воздух, бесценная игла и клубок ниток последовали за ней. Элиан сжала кулаки. Сердце у нее бешено колотилось.

– Что с тобой? – тихо спросила Беатрис. Ее голос прозвучал тихо и ошарашенно. – Что ты делаешь?

Элиан повернулась к ней. Долго сдерживаемые эмоции выплеснулись наружу.

– Как вы можете без конца твердить о мести, которая вместе с отцом убьет и меня?

Беатрис округлила глаза и нахмурилась.

– Разве я не поклялась защитить тебя в обмен на помощь разоблачить твоего отца? Или ты не веришь данному мною слову?

– Вы не можете меня спасти. Я уже погибла. Когда первый приступ удивления прошел, лицо леди омрачилось тенью нового раздражения.

– Ты несешь чушь, девочка. Объясни, что именно ты имеешь в виду.

Безапелляционная манера обращения Беатрис вызвала у Элиан повторную волну ярости, и она забыла об осторожности.

– Могу объяснить. Выслушайте меня внимательно. Месяц назад я была бедной, никчемной дочерью шерифа, но никто не посягал на мою гордость и честь. А кто будет уважать меня после того, как я предала отца? Ведь завтра он выйдет на поединок с молодым и более сильным рыцарем, зная наверняка, что его ждет смерть. Я отвернулась от него, не имея, по сути, никаких доказательств, что он причастен к убийству ваших близких. – Элиан хотела на этом закончить, но никак не могла остановиться. – К тому же я женщина без моральных устоев. Я согрешила против Бога и дважды переспала с мужчиной, которого едва знаю. Я шлюха, я ношу под сердцем дитя от вашего пасынка.