День отца - Елена Лабрус

— Но ты… — показал я на его шину, коляску.

— Нет, бедро я сломал не специально, — усмехнулся он. — И всё это на счёт дома я тоже думал до того, как. А после, когда она прилетела, уже точно знал: я могу быть здоров или болен, затягивать развод или сдаться сразу — это ничего не изменит. Если мне нужна помощь — она поможет, но она всегда была твоей, Рим, и сейчас, хоть я и понятия не имею, что между вами произошло, раз ты не в курсе, что происходит в её жизни, она — твоя, Рим Азаров. Твоя.

Он развёл руками, давая понять, что не понимает, как вышло, что она любит такого дебила, как я.

Если бы ещё я это понимал.

Я и представить не мог, что…

Батя мой Рамзес!

на экране титры

и конец кина

я в ряду последнем

нецелована

— Ты мог хотя бы намекнуть, Рейман! — ударился я лбом в переднюю панель.

— А я что сделал? — усмехнулся он, заводя машину. — И хорош стенать, дорогу показывай.

— Прямо, — в этот раз я ударился затылком в подголовник, даже не спрашивая, куда именно дорогу ему показывать. — Здесь недалеко. А я ведь рожу тебе хотел набить.

Он усмехнулся, но никак не прокомментировал моё признание.

— Ты сказал она вернулась к Бахтину. И мы все тебе поверили и не лезли.

— Я и сам себе поверил, Аркаш! Хотя чувствовал же, что она тогда не просто так приехала. Не только поблагодарить, — бился я о сиденье головой. — Зачем поверил? Почему отпустил?

— Рим, — покачал головой Рейман. — Нет ответов на эти вопросы. Почему? Зачем? Отпустил и отпустил. Как случилось, так случилось. Значит, так было надо.

— Как? — нервно засмеялся я. — Чтобы завшивел его чёртов попугай, и он позвонил тебе?

— Именно так. Я приехал. И всё понял. Только не знал, как тебе сказать. Да было и не до того. Ты вроде как познакомился с Катей. Расследование пошло полным ходом. Потом девочек нашли.

— А если бы у нас сложилось с Катей? — испугался я. Меня аж в пот пробило: а вдруг бы я дрогнул. Вдруг бы…

— Ничего бы у вас не сложилось, — категорично покачал он головой. — Ты же чёртов однолюб и прекрасно это знаешь. Ещё раз в ту петлю ты бы не полез. На то и нужны друзья, — улыбнулся он. — Мент взял её на себя. Чтобы ты не дрогнул.

Я засмеялся. И показал направо.

Подняв столб пыли, Рейман резко затормозил у дома. У того самого «старого» дома.

Я открыл дверь. Выпрыгнул и развернулся.

— Даже не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, Рим. И не вздумай благодарить. Ты бы сделал для меня тоже самое. Да, и не проси подождать! — нагнулся он, подтолкнул меня к воротам и захлопнул дверь.

— Почему?

— Иди уже! — крикнул в окно. — Вряд ли я тебе сегодня понадоблюсь! Вряд ли тебе вообще кто-нибудь ещё сегодня понадобится.

— Уверен? — усмехнулся я.

Но и так знал, что он мне ответит.

— Владислава Юрьевна в саду, — показала мне рукой пожилая домработница. 

— Спасибо, Нина Борисовна, — кивнул я и пошёл.

— Рим! — спохватилась она. — Простите, Рим Андреевич, возьмите плед, пожалуйста. Там прохладно.

Я встряхнул тонкое флисовое одеяло, подходя со спины к качелям, тем самым, между двумя старыми яблонями и мягко положил плед Славке на плечи.

Она не вздрогнула, не обернулась.

— Привет! — нагнулся я. Вдохнул запах её духов. Задержал дыхание.

Славка потёрлась о мою небритую щёку. Сердце остановилось.

— Как же долго ты шёл.

— Только не спрашивай, где я был, — прижался я губами к её виску.

— Это неважно, — улыбнулась она. — Я бы дождалась всё равно.

— А я бы всё равно пришёл, — обнял я её поверх одеяла. — Однажды, какими бы тропами мы не ходили, мои страдания и твои прекрасные ошибки обязательно бы встретились. И уже ни за что не отпустили друг друга.

И я точно знал почему.

Потому что жизнь только тогда обретает смысл, когда мы к чему-то стремимся. Пусть выйти замуж за хоккеиста или просто обнять любимую женщину. Мы живём, пока движемся. А когда достигаем, чего хотим, мир щедро опьяняет нас звуками, запахами, красками и… открывает новую дверь.

— Моё трудное, сложное, упрямое счастье, ну почему у нас с тобой всё так?

Она ничего не сказала. Подвинулась, приглашая меня сесть на своё место и забралась на колени.

— Помнишь, однажды, мы тоже сидели на этих качелях?

— Был твой день рождения, — кивнул я и прижался губами к её волосам.

— И ты спросил: это правда то, чего ты хочешь? А я не ответила.

— Я был зол. И я не должен был…

— Спроси меня снова.

Я выдохнул.

— Это правда то, чего ты хочешь?..

Она подняла лицо и ответила, глядя мне в глаза.

— Я хочу быть твоей женой. Хочу жить с тобой в этом доме или любом другом. Хочу просыпаться рядом с тобой. И засыпать, положив голову на твою руку. Хочу, чтобы у нас были дети. Чтобы они росли сорванцами, как ты, или заучками, как я, но выросли хорошими людьми. Чтобы мы вместе старились, переживая наши горести и радуясь успехам. Чтобы между нами не осталось несказанных слов. А когда умру, хочу быть похоронена рядом с тобой. И пусть на моём могильном камне будет написано: «До встречи!» До новой встречи с тобой…

Я вытер слезинки, что выкатились из её глаз.

— Не хочу показаться непонятливым, но, я же просто электрик, мне можно. Ты сказала, что хочешь быть моей женой?

— Из всего, что я сказала, ты услышал только это? — улыбнулась она. — Не хочу показаться слишком настойчивой, но я же просто Владислава Орлова. Возьми меня замуж, Рим?

— Я согласен, — улыбнулся я. — Но только с одним условием.

Она замерла, глядя на меня с тревогой.

— Давай снимем с тебя это проклятье. С того дня как мы поженимся, ты будешь Владиславой Азаровой.

Она с облегчением выдохнула.

— Фух! — вытерла она лоб. — Боялась, что ты не предложишь. Да я только ради фамилии и замуж за тебя выхожу.

— Ну и кто ты после этого?  — я  укоризненно покачал головой.

Она обняла меня за шею.

— Думаешь, поможет? Я же всё равно останусь той, что всегда добивается, чего хочет.

— А другая мне и не нужна. Только та, что я зову своей вопреки всему, — вздохнул я обречённо...